Остромечево и «остромычивци» Составитель И. А. Панасюк

Род Пузыны

На протяжении почти 400 лет население Остромечева переходило из рук одного помещика в руки другого.

Прежде чем начать короткую экскурсию в историю нашего Остромечева, хочу сказать, что я не историк и не ученый. И я просто хочу ознакомить моих дорогих земляков и жителей с некоторыми сведениями, которые имеются в моем распоряжении. Одновременно высказываю свою глубокую благодарность Генеральному консулу Республики Польша и сотрудникам консульства в г. Бресте за очень ценные архивные сведения, которые они предоставили мне для использования в сборнике.

История наших стран-соседей длится более пяти веков, и это не может не сказаться на общности наших культур, языков, литературы. Данные сведения восполнили некоторые недостающие звенья в цепи исторических событий XIII − XIX веков, происходивших в том числе и на землях нашего села Остромечево. Я не ставил цель изучить подробную генеалогию двух древних родов, но и пройти мимо них не мог. И если кто-то в будущем из учителей, жителей захочет заняться изучением, искренне буду рад помочь всем, чем владею. Думаю, после выхода сборника такое желание у некоторых появится — более подробно изучить родословные Сузинов и Пузынов, подобно Анатолию Антоновичу Гладыщуку, который собрал и издал фундаментальный труд «Немцевичи».

В настоящее время появилось очень много информации на электронных носителях, некоторые из которых уже использованы и в настоящем сборнике.

Предлагаю маленькую историческую экскурсию во времени. Итак, 1516 год — владение Юрия Остромечовича, 1533 — владение Я. И. Ильинича, 1566 — собственность Брестского повета, 1570 — собственность двух земян Харитов, 1598 — в составе Брестской экономии. В 1738 году — собственность Михаила и Анны Сузинов, 1795 в составе Российской империи, Слонимской губернии, Лыщицкой волости, 1797 — в Литовской губернии, 1801 — в Гродненской губернии. XIX столетие — вотчинное поместье помещиков Немцевичей: Остромечевский фольварк и часть деревни. Другая часть относилась к Плянте. И вот, пожалуй, впервые есть данные о населении деревни Остромечево: 1833 год — 160 ревизских душ. («Старинные усадьбы Брестчины» А. Т. Федорук, стр. 404–405, Минск, 2007 г.)

1840 — даровано Розалии Сузине, от отца Юлиана Сузины, в качестве посага. Она вышла замуж за Юзефа Игнатия Пузыну.

1846 — окончание строительства Свято-Михайловской церкви. Население — 20 дворов, 145 жителей. Крестьянам принадлежит 538 десятин земли.

1860–1874 — собственность Юзефа Игнатия Пузыны и Розалии Сузины.

1860 — 86 мужчин, 90 женщин.

1876 — 51 двор, 153 мужчины и 142 женщины.

1886 — церковно-приходская школа и корчма.

1886 — 29 дворов, 348 жителей.

1874–1914 — собственность Александра Октавиана Ричарда Пузыны и Янины фон Вурт.

1897 — 43 двора, 316 жителей. Хлебозапасный магазин. Православная церковь.

1891 — преобразование ЦПШ в народное училище.

1905 — село и помещичья усадьба, 894 жителя Лыщицкой волости Брестского повета.

1914–1924 — собственность Влодзимежа Юзефа Пузыны и Людвики Войнич-Сяножецкой. (Книга «Память. Брестский район», стр. 77.)

Просмотрев часть хронологии села, мы видим, что чаще встречаются две фамилии владельцев поместий и фольварка Остромичево и Плянта — Пузыны, Сузины. Но все-таки одной из первых после Юрия Остромичовича в 1533 году при упоминании усадьбы Астрамеч стоит фамилия — Я.И. Ильинич. Читаем в I томе энциклопедии ВКЛ на странице 666: «Ильиничи, шляхетский род герба «Корчак». Происхождение конкретно не выяснено, возможно, из православного боярства Северской земли. В середине XV столетия известен Яцко Ильинич, получивший от великого князя Казимира подтверждение «отчины» и «дедины» в Стародубском и Радогощенском «павеце», с. Пожанка в Клецком княжестве. Братом его был Иван Ильинич, который в 1487 году обменял отеческие вотчины на государственную усадьбу Чернавчицы Берестейского повета. В 1570 году поместье Астрамеч в Брестском старостве принадлежало двум земянам Харитам».

Читаем «Акт фундушу Астрамечаўскай царквы», написанный в 1720 году, подтвержденный 17 июля 1738 года «на ўрадзе земскім гродскім Берасцейскім»: «Мы, Міхаіл Станіслаў Сузін, канюшы Берасцейскага в-ва і Ганна з Веракоўскіх Сузінова, канюшына Берасцейская, супругі, чынім вядомым людзям сённяшнега будучага часу, каму аб тым ведаць належыць, гэтым нашым вячыстым запісам, што мы… у памнажэнні Хвалы Божай, выставілі на нашым фундушу Царкву ў маёмасці нашай дзедзічнай Астрамечаве ў Берасцейскім в-ве…» (Этот документ подтверждает принадлежность поместья Астрамеч Сузинам, весь текст в разделе «Церковь».)

«Известно, что где-то в 1790–95 годах в Остромичеве был построен небольшой деревянный одноэтажный дом, владельцем земель в это время был род Сузинов. Здание семиосное, прямоугольной формы. Стены были сложены из крепких бревен на довольно высоком фундаменте. Со стороны парадного входа дом имел крыльцо, с двумя боковыми скамейками. Треугольный фронтон, обрамленный художественным орнаментом, опирался на две пары колонн. Стены извне были не оштукатурены, оконные рамы и ставни окрашены в белый цвет. Дом был покрыт гладкой гонтой, окружен большим пейзажным парком, деревья которого имели старый возраст». («Замкі, палацы, паркі Берасцейшчыны Х–ХХ ст.», стр. 45.)

В подтверждение привожу слова из письма бывшего жителя деревни Плянта, учителя русского языка и литературы, жителя города Бреста Левчука А.К.: «Дом простоял 180 лет. (Под домом были, как мы называли, подземелья.) И та половина, в которой жил другой хозяин, сохранилась хорошо. Хозяин дома, переселяясь в д. Остромечево, полностью построил себе домик из старого дерева. Дерево было смолистое, хорошее. Интересно, что потолок в доме был подбит досками 20 мм толщины, которые были обернуты прямой соломой и оштукатурены известью. Известь так скрепилась, что стала как бетон. Солома под известью оказалась свежей, как будто ее намотали вчера на доски. Лаги под полом лежали в желтом сухом песке, как воск, очень смолистые. Удивлялись, как дерево могло за 180 лет так хорошо сохраниться». Кстати, домик стоит в д. Остромечево до сегодняшнего дня.

В 50–60-е годы у бывшего фольварка Плянта был колхозный огород. Сегодня на месте бывшего дома растут несколько лип и других деревьев. А ведь раньше здесь в парке и в саду было посажено свыше 20 различных видов деревьев и кустарников. Не умеем мы беречь то, что существовало веками. Наследники Сузинов и Пузынов, очевидно, живут и по сей день в Польше, Англии и других странах. Жаль, что мы не смогли сберечь маленький «оазис» в нашей д. Остромечево.

В 70–80-е годы имение и фольварк Плянта-Юзефины стали собственностью Александра Октавиана Ричарда Пузыны, а после его смерти в 1914 году — собственностью старшего сына Влодзимежа Юзефа Пузыны. Он же продал фольварк Плянта-Юзефины с землями в 1923–24 годах двум братьям-полякам — Веремчукам Михалу и Лукашу, а также трем вернувшимся из беженства жителям Плянты, успевшим побыть 2 года в Америке и заработать там денег. В дом вселилась семья одного из купивших 12 га земли. В 1939 году эти земли были отобраны, а семья осталась жить в доме до середины 60-х годов ХХ века.

Известно, что в первой половине XIX века в Остромечеве существовало и второе имение.

Предоставляю слово уроженцу д. Плянта (с 1944 г. — д. Остромечево) Левчуку Анатолию Константиновичу:

«Деревушка Плянта упиралась западной частью в старое имение помещика Влодзимежа Юзефа Пузыны. Это было живописное место с красивым двором, обсаженным елками, липами, орешником. Было 2 пруда, которые соединялись с речкой Люта, ольховый лесок с кустарником, через который шла дорога на восток, в д. Владычицы; теперь исчезнувшую, как д. Яново и Величково.

К имению имели прямое отношение представители княжеского рода Пузынов — герб рода «Огинец» или «Брама». Род вел свою родословную от Рюриковичей, от Василия Глушенка, одной ветвью которого стал род князей Огинских. В начале 1480 года Иван Васильевич Глушенок перешел к великому князю Московскому Ивану III, сыны же Дмитрий и Иван остались в ВКЛ и основали род Пузынов. Василий Глушенок на службе еще у великого князя Казимира получил земли на Смоленщине. У Ивана Васильевича, кроме сыновей Дмитрия, Ивана, были еще Михаил, Лев, Андрей и Юрий. Прозвища в это время Иван Васильевич имел Глазынич, Пузынин. Сын Дмитрий Иванович (прозвище Глушенок) получил от великого князя Александра в 1486 году земли в Жижморском повете — Агины. От его сына Богдана и пошел род Огинских. Впоследствии в XVII–XVIII веках они станут известными, некоторые из них станут маршалками, каштелянами, старостами да послами. Самым известным в истории был Андрей, сын Тадеуша: был воеводой и каштеляном трокским (1778–83); старостой ошмянским — 1756; послом на соймах 1756, 1758, 1762, 1764; депутатом Трибунала в 1760, послом в Петербурге, Вене, Берлине. Сторонник Станислава Августа Понятовского. В браке с Паулой, дочерью М. Шембека, имел сына Михаила Клеофаса Огинского (1765–1833), о котором знает сегодня весь мир как о великом композиторе, музыканте и большом реформаторе, театрале крепостного театра».

Так вот, первое упоминание — Пузына — находим в «ВКЛ» (том II, стр. 475, Минск, 2006): «Иван Иванович (прозвище Глушенок, Пузына?) — сын Ивана Васильевича. Вместо утраченных во времена войн с Московским государством земель на Смоленщине получил в 1514 году от великого князя Жигимонта І Старого имение «Носава ў Мельніцкім павеце». Вот с этих времен в истории присутствует фамилия Пузын(а)(я), что, собственно, одно и то же. Наперед хочу сказать, что имение в д. Остромечево и имение Гремяче Каменецкого района в XV–XIX веках будут тесно связаны. Кстати, Гремяче, как и Астромеч, являлось в XV веке владением Ильиничей. Читаем на странице 404 книги «Старинные усадьбы Берестейщины» (А.Т. Федорук, Минск, «БЭ», 2004): «Первыми владельцами в XV веке были Ильиничи, получившие Гремяче по дарственной записи великого князя Литовского «Яцко Ильиничу у Стародубе его отчина дедина, да Гримечее з тыми людьми, што к тому слушаеть». Чуть ниже читаем: «В 1840 году полковнику Юзефу Игнатию Пузыне (1800–1874) в виде приданого Розалии Сузиной (т. е. его супруги) отошло небольшое имение Остромичево, которым после отца владел его второй сын — Александр Октавиан Ричард (1844–1914). Третьим сыном был Юзеф Адольф Мартин (1846–1914), женатый на Марии Шишло — герб «Даленга». Четвертым сыном был Станислав Игнатий Модест (1850–1923), старшим же был Юлиан (1843 г. р.)».

Так вот, в конце XIX века, в 1880–90-х годах, был построен двухэтажный кирпичный дом, подземные погреба, хозяйственные постройки (кстати, еще и сегодня дом и бутовый сарай эксплуатируются). В течение нескольких лет (1920–1930) господское имение было окультурено. Родители рассказывали, что оно представляло собой в 20–40-е годы ХХ века. Я сам его помню уже в 50–60-е годы. Оно еще было очень красиво. Рядом с домом и вокруг росли красивые 60–70-летние липы, клены, вязы, 4–5 дубов, вокруг был большой фруктовый сад с хорошими сортами яблонь и груш. В 70 метрах были 2 соединенных между собой пруда, диаметром около 50 метров каждый, обсаженные кленами, смородиной, малиной, «парэчкой», сиренью, черемухой. В пруды по маленькому рву поступала вода из речулки Лютой, затем по маленькому каналу уходила опять в Лютую, но уже на юго-восток, в сторону фольварка Плянта-Юзефины, как он одно время назывался (1905–1919). Здесь, на бывших панских прудах, зимой мы часто катались на коньках и делали «крутелку»: ставили на ночь в воду бревно, оно замерзало, утром надевали на него колесо с повозки, к нему привязывали жердь 4–5 метров, а уж к ней сани. Двое с помощью кольев в спицах колеса крутили его, и сани с большой скоростью совершали круговое движение. Это был высший пилотаж, редко кто мог удержаться на санях. Извините за лирическое отступление, нахлынуло. Летом мы ловили кловней, жаком или простым «кошыком» вьюнов, карасей, дно в некоторых местах было чем-то выложено. Кустарников здесь было свыше 10 видов: смородина черная, смородина красная и желтая, «агрест» — крыжовник. Росли бересклет, терн, снегоягодник, акация желтая или карагана, вербы нескольких видов. У польского кладбища (здесь размещен сегодня мехдвор) было 6–7 высоких, стройных 70-летних пихт. А еще, начиная от мостика вправо, до проходной на мехдвор и почти до самой Лютой на север, где сегодня выкопан канал, росла «Ольшина», т. е. ольховый лесок, около 8–9 га. Это был маленький местный природный оазис. В этом лесочке, «Ольшине», росло много деревьев, плодово-ягодных кустарников, рос хмель. Остромечевцы ходили туда за грибами и ягодами. Было множество птиц: соловьев, куликов, чибисов, грачей. «Паслись» там и аисты, а их в деревне было более 15 семей. Все это уничтожено, как и все липы, клены, сады на былых хуторских усадьбах, но это тема уже другого разговора.

Продолжим о хозяевах этого имения. До 1914 года оно принадлежало Александру Октавиану Ричарду Пузыне. После его смерти имение унаследовал сын Влодзимеж Юзеф Пузына.

Есть документ, подписанный этим именем на продажу земель местным жителям, приехавшим из Америки, а также переселенцам из Польши, поселившимся в Остромечеве в 1921 году. Жителей, купивших земли у Пузынов в 1924 году, было четверо. Надо сказать, что сын Александра Пузыны — Влодзимеж до 1925 года продал все земли и имение двум полякам, братьям Веремчукам — Михалу и Лукашу, которые взяли в Польском народном банке кредиты, однако своевременно их не выплатили, и договор купли-продажи с ними был расторгнут. Они поселились в хозяйственной постройке, рядом с 2-этажным домом; позднее, в 1936–37 году, один из них, Лукаш, построил отдельно дом и погреб в урочище Копатая, недалеко от православных кладбищ, где и жил до выезда в 1946 году в Польшу. А панский дом в 20–30-е годы был отдан ксендзу под жилье. На 1-м этаже одно помещение приспособили под «маленький костел», т. е. место богослужения католиков (из письма Кузавко А.Н. 6 июня 2008 г.). Имение досматривалось до 1939 года. В 1940–41 (июнь) здесь была местная советская власть — сельсовет. В годы войны (1941 – июль 1944) находились немецкие пограничники, поскольку по реке Лютой проходила граница между т. н. Украиной и Восточной Пруссией. После войны, до 1950 года здесь учились начальные классы, с 1950 по 1966 гг. было правление колхоза «Память Ильича», жил агроном с женой-учительницей. А помещение бывшего «костела» приспособили под клуб, который прослужил нам до 1960 г. Вечерами по субботам и воскресеньям демонстрировали кинофильмы. Перед сеансом киномеханик затаскивал большой динамик на «комин» и «крутил» часа 2 современные пластинки. Мы, подростки, тоже хотели посмотреть кино. Иногда под окном, другой раз, если отнесем белого налива или пару яиц, можно было попасть на сцену, только с обратной стороны экрана. Позднее, в 1959–60 годах 2 раза в неделю показывали дневные фильмы детям в 15.00, но не всегда получалось посмотреть после школы: дома были свои обязанности.

С 1959 года на территории имения стали строить конюшни, коровники, телятники; вырубался сад, кустарники — жаль было на все это смотреть. Панский коровник также использовался по назначению, да еще на «вышках» создавался запас сена. В подземелье из кирпича хранились бочки с бензином и соляркой, масло. А над подземельем было построено легкое дощатое сооружение с бетонным полом, где работали веялки и триер. Напротив дома стояло 1,5-этажное здание, где тоже сортировалось и хранилось семенное зерно. За ним был жилой дом выехавшего поляка Богуцкого. Это здание стояло на берегу одного из прудов, на высоте 6–7 метров над водой. Здесь проживала семья Пагура Степана, переселенца из-под Высокого. Когда в 1945 году прошла новая граница между Польшей и Белоруссией, сотни семей должны были покинуть родные места. Таких семей в Остромечево прибыло пять. С 1966 по 1980 годы в помещичьем доме жили семьи колхозников. Сегодня он занят специалистами мехдвора СПК «Остромечево». Мне кажется, что в здании и теперь еще живут люди, хотя, возможно, было бы лучше его отреставрировать и разместить музей деревни, колхоза, школы и Свято-Михайловской церкви. Но поскольку уроженцев осталось в Остромечеве меньше 5%, такое доброе дело вряд ли сдвинется с места, остается лишь надеяться на лучшее…

Ну и о Юзефе Эдварде Пузыне. Продав в 1933 году все, он переехал из имения Гремяче в Большую Берестовицу на Гродненщине. Он окончил Фрибургский университет (Швейцария), получил степень доктора. Занимался изучением княжеских родов, их политической ролью в жизни ВКЛ («Великое княжество Литовское до Миндовга», 1937). Автор лирических и сатирических стихотворений, поэм, гимнов, поэтических драм, повестей; книги о Марии Родзевич. О судьбе наследников ничего не известно. Супруга — Александра Храповицкая также историк, писатель и поэт.

О жизни населения при «панах» остались весьма скудные сведения. Тысячу раз сожалею, что не записывал рассказы людей старшего поколения.

Поскольку зашла речь и об имении помещиков Сузиных, хотелось бы привести небольшой исторический факт, касающийся именно этого здания. Разыскивая хоть какие-нибудь сведения о селе Остромичево (а в это время оно именно и носило такое название), мои помощники в Интернете выудили довольно-таки интересную информацию. В белорусском журнале «Гістарычная брама» за 2003 год был опубликован материал под названием «Брестский заговор 1846 года». Из школьного курса «Гісторыя БССР» не помню такого материала. Мне он показался интересным. Я не буду его перепечатывать весь, но суть попробую передать.

«После кровавой расправы над участниками восстания 1831 года на территории Беларуси, Литвы и Польши не все покорились. И спустя 14 лет, т. е. в 1845 году Людвик Мерославский (1814–1878) составил стратегический план нового восстания, которое должно было опять произойти в трех государствах одновременно, имевшее целью борьбу только с одной Российской империей. Руководящей силой Мерославский видел шляхту, которая поднимет крестьян Брестского уезда, это покажет пример Литве, Украине и Польше. Но еще весной 1844 года отставной капитан Игнатий Яновский (кстати, участник греческой революции 1820 года) послал в полицию донос о существующем в Брестском уезде заговоре и обо всех его участниках — помещиках Брестского уезда. Так вот, у одного из них фамилия была Августин Сузин, который был родственником Розалии Сузиной. Кстати, сам Августин Сузин имел имение в д. Ходосы (сегодня Каменецкий район), имел чин поручика. К подготовке восстания были привлечены помещики почти всех поместий Брестского уезда. Это Франц Черноцкий, 36 лет; Иван Черноцкий, 33 года — имение Волчковичи; Франц Ковальский, 43 года — имение Тростяница; Мартин Якубовский, 41 год — имение Кругель; Егор Гажиц, 29 лет — имение Сегеневщина, был уездным (1857–1864). Во время восстания 1863 года арестовывался за то, что уговаривал крестьян присоединиться к восстанию; Феликс Велиовейский, 37 лет — имение Подбяло, бывший член тайного общества «Зоряне» в Свислочской гимназии. Александр Велиовейский, брат, 35 лет; Иван Шиковский, 33 года — имение Минковичи; Иосиф Яголковский, 31 год — имение Линевичи. Всего причастных к подготовке восстания было более 30 помещиков, в том числе и Августин Сузин. Если посмотреть на карту уезда, особенно на северную часть, то практически вся она была охвачена подготовкой к восстанию. Но самое интересное то, что имений, в которых все помещики встречались, было только два: первое — это Шостаково, а второе — имение Сузинов в Остромечеве. По тексту: «Сузины в Брестском уезде тогда жили в имениях Остромечево Лыщицкой волости и Ходосы Дмитровичской волости». Принимала участие даже помещица имения в Ковердяках Юзефа Ягмина, 33 года; два брата Понихвицких из имения Щитники. Все они были арестованы и отправлены на каторгу в Сибирь, на Кавказ в солдаты, лишены всех званий и чинов. Негласным руководителем подготовки восстания считался Викентий Матушевич. Есть предположения, что он был знаком с Т.Г. Шевченко. Это единственный из всех заговорщиков, чья судьба известна до последнего дня. Сослали его из имения Шишово Дмитровичской волости Брестского уезда рядовым в Отдельный Оренбургский корпус в 1845 году. Но, по прошению великих покровителей и по велению самого императора Николая I, 18 августа 1852 года его освободили под секретный полицейский надзор. Вернулся в родное имение Шишово, женился на Софье Суфчинской, имел сына Казимира — унтер-офицера и дочь Марию Поплавскую. Умер в 1892 году».

Августин Сузин часто встречался со многими заговорщиками и предоставлял для них имение в Остромичах. В материалах написано: «…Сузин Августин, дворянин Брестского уезда. Контакты с Иоганном Рером и активное участие в приготовлении восстания. Ссылка в Сибирь и лишение звания поручика». Больше материалов и сведений о нем не было. А вот в имении Ходосы в 1897 году есть фамилия Емельян Сузин, очевидно, сын Августина».

Подробный материал можете найти на сайте: www.brama.bereza.by.ru и в книге «Zarys dziejow wojskowоsci polsкiej do roku 1864» (том II, Warzawa, 1966).

Это драматическое событие можно считать предвестником 1863 года. Сам факт коснулся и нашего села, а точнее, имения Сузинов, где с 30-х годов жила семья Иванюка Трофима, потом Антона. А теперь на месте имения осталось только не более десятка деревьев.

О собственниках с. Остромечево (1516 г. — Юрий Остромечович, 1533 — Я.И. Ильинич, 1570 — владение земян Харитов, 1720–1840 — род Сузинов) было написано раньше. А вот с 1840 и до 1925 гг. происходили изменения среди собственников. О тех, кому принадлежало село Остромечево и село Плянта, я и хочу рассказать. Но прежде я приношу свою искреннюю благодарность доктору филологических наук Анне Энгелькинг, ныне живущей в г. Варшаве. Она прислала несколько копий с «Polskiego Slownika Biograficznego» (t. 21/1, zesz. 120, 1986 г.) о роде Пузынов XVIII–XX веков, а также сайты библиотек, где оказались ценные материалы, касающиеся помещиков двух имений, «панов», как их называли наши деды и прадеды. Меня, в частности, интересует Александр Пузына, который фигурирует в книге «Память. Брестский район» (1998 г.).

Продолжим «Генеалогию рода Пузынов» в XIX веке, находим букву «Р». Среди прочих, читаем: «…Александр Октавиан Ричард Пузына, родился 22.03.1844 в д. Остромечев(о). Жена — Янина Вурт, родилась в г. Видине (Вена, Австрия). Их свадьба состоялась 6.02.1872 года. Родители Александра: отец — Юзеф Игнатий Пузына (1800–26.08.1874), полковник. Мать — Розалия Сузин(а), рожденная в 1822 году в д. Остромечев(о). Предположительно, она является племянницей Анны Сузиной, сестры мужа Юлиана. Герб рода Сузинов, как и рода Костюшко, — «Рох III», герб данной ветви Пузынов — «Огинец» или «Брама». У Александра Пузыны было три брата: Юлиан, 1843 г. р., Юзеф Адольф Мартин Пузына — р. 26.02.1846 в д. Остромечево, умерший 16.06.1914 г. в г. Варне. Его женой была Мария Шишло, герб «Даленга». Третий брат — Станислав Игнатий Модест Пузына, р. 16.05.1850 г., умер 1.04.1923 в г. Зэмбове».

Продолжим линию Александра Октавиана Ричарда Пузыны. У них с Яниной фон Вурт было двое детей: сын — Влодзимеж Юзеф Пузына, р. 24.04.1874 г. в д. Остромечево, умер 26.11.1930 в г. Земчин. Он был женат на Людвике Войнич. Свадьба их состоялась в 1903 году. Дочь — Мария Александра Пузына родилась 12.02.1877 г. в д. Остромечево. Вышла замуж 16.11.1897 г., свадьба состоялась в д. Остромечево. Ее мужем стал Владислав Тренбицкий. У них в 1906 году родился сын — Владислав Станислав Тренбицкий. Герб рода Тренбицких — «Слеповрон I».

У Влодзимежа Юзефа Пузыны и Людвики Войнич не было детей. Имя Влодзимежа Юзефа Пузыны помнили многие дедушки и бабушки. Он стал собственником имения после смерти отца в 1914 году в г. Абаза. Земли у него были в имениях Кошилово, Яново, Плянта-Юзефины и Остромечево. Это были 1924–1925 годы. После распродажи земли он уехал в Польшу, где и умер в 1930 году.

Теперь возвратимся к Юзефу Адольфу Мартину Пузыне и Марии Шишло. Они после смерти отца унаследовали имение Гремяче, где у них 21.09.1878 г. родился сын Юзеф Эдвард Пузына — будущий поэт, историк, изучавший историю ВКЛ. В 1903 году он женился на Александре Марии Храповицкой, тоже, в будущем, писательнице и поэтессе. Герб рода Храповицких — «Газдово». Их семья до 1933 года жила в имении Гремяче, после переехала в Б. Берестовицу, а в канун 1939 г. — в Польшу. В годы войны жили в Варшаве и в Ченстохове. У них родилось четверо детей: Юзеф Пузына (1904–1966), Мария Пузына (Коссановская) (1905–1933), Кристофор Пузына (1908–1938), Александра Пузына (Заленская) (1917–1966).

На миг вернемся к родителям Александра Октавиана Ричарда Пузыны. Розалия Сузина и Юзеф Игнатий Пузына поженились в 1840 году, 20 октября в д. Остромечево. Сопоставив годы их жизни, можно прийти к выводу, что после 1860 года Юзеф Игнатий приобрел еще одно имение в Гремячем, а после его смерти в 1874 г. в д. Остромечево Гремяче перешло его сыну — Юзефу Адольфу Мартину Пузыне, а потом Юзефу Эдварду Пузыне. Из всего этого нам стало известно, кто владел д. Остромечево и д. Плянта с 1800 по 1925 годы.

С 1822 по 1840 — Юлиан Сузин и Урсула Швыковская.
С 1840 по 1880 — Розалия Сузина.
С 1880 по 1914 — Александр Октавиан Ричард Пузына и Янина фон Вурт.
С 1914 по 1925 — Влодзимеж Юзеф Пузына и Людвика Войнич-Сиановска.

Итак, Александр Октавиан Ричард Пузына являлся дядей знаменитого историка, писателя и поэта Эдварда Юзефа Пузыны. Их имения были недалеко, что и объясняет их родственную связь.

Сентябрь 1939 года изменил право пользования землей, но война 1941–45 гг. помешала его осуществлению. И только через 10 лет земля стала коллективной. А наши деды и прадеды еще долго вспоминали, как им приходилось ходить на работы до «двора» или до «фольварка». В период немецкой оккупации эксплуатация продолжалась еще в более жестоких формах. И лишь с февраля 1949 года местное население объединилось в коллективное хозяйство. Нелегко было первые два десятка лет, которые совпали с тяжелым послевоенным периодом. Об этом позднее, в разделе «Колхоз».

Книга «Память. Брестский район» (1998 г.)

Стр. 75. «Наша Ніва» №9/1906 год. А.В. Пузыня, усадьба Остромечево, Лыщицкой волости, 658 десятин, один из 13 крупных землевладельцев в Брестском уезде.

Стр. 78. «1906 год, летом выступление поденщиков и батраков против помещиков в усадьбах Лыщицы, Кустын, Остромечево, Вистичи, Сегеневщина, Приборово, Зводы, Щитники, Мотыкалы. Сюда даже направлялись отряды конных стражников и несколько воинских подразделений. Во многих деревнях произведены аресты крестьян, которые выступили за возвращение земли, за бесплатное пользование пастбищами, лугами, лесами.

Однако после расстрела крестьян 24.6.1906 г. в д. Бордевка Брестского уезда (ныне Каменецкий р-н), где было убито 6, ранено 7, из которых 3 умерли, волнения крестьян прекратились».

«Брест». Энциклопедический словарь (1987, Минск, стр. 97)