Остромечево и «остромычивци» Составитель И. А. Панасюк Брест «Альтернатива» 2010

Четверть века, которые преобразили деревню

Четырнадцатый председатель

Почти 28 лет назад произошли два события, сыгравшие особую роль в судьбе здешних мест. Первое событие — Остромечево стало центральной усадьбой нового крупного хозяйства: три колхоза — «Память Ильича», «Октябрьская Революция» и имени Мичурина — были объединены в колхоз-комбинат «Память Ильича». Событие второе — председателем вновь образованного гиганта избрали Алексея Степановича Скакуна. С ним, с его деятельностью связаны впечатляющие успехи, достигнутые хозяйством. Личность это незаурядная и, бесспорно, заслуживает особого рассказа.

А. С. Скакун родился 1 марта 1946 года в деревне Достоево Ивановского района. Сызмальства познал все радости и горести крестьянского труда. Помогал родителям по хозяйству: и косу, и лопату, и топор, и молоток, и рубанок — все освоил. Уже будучи студентом четвертого курса Гродненского сельхозинститута, заменил своего отца, который был заведующим животноводческой фермой. После получения диплома три года работал зоотехником, два года — заместителем председателя колхоза «Молодая гвардия». А затем пять лет — председателем колхоза «Дружба» Ивановского района.

Тогда-то и проявились его способности руководителя и организатора производства. Из экономически слабого, «лежачего» он вывел хозяйство в передовые. Более чем в два раза увеличилась урожайность полей и продуктивность животноводства. Отстроились, похорошели и деревни, а на центральной усадьбе вырос настоящий агрогородок с красивыми благоустроенными домами и широкими улицами.

За большие достижения в подъеме производства, укреплении экономики и социальном преобразовании деревни его наградили орденом Трудового Красного Знамени и предложили возглавить районное управление сельского хозяйства. Чтобы рос «вверх», по вертикали.

А. С. Скакун стал самым молодым начальником райсельхозуправления в Брестской области. Перед ним открылась реальная возможность сделать карьеру.

Район не раз выходил победителем областного и республиканского соревнования по производству и продаже сельхозпродукции. В колхозах и совхозах быстро росла урожайность, увеличивались надои и привесы скота. И хоть на новой работе все ладилось, но угнетала бумажная, административная круговерть. Душа тянулась снова к земле, к людям, которые трудились в поле, на ферме, в мастерских, на строительстве.

В райкоме партии его просьбу — перевести в колхоз — не удовлетворили, посоветовали обратиться в обком. И Скакун написал заявление на имя первого секретаря обкома партии — был им тогда Ефрем Евсеевич Соколов.

Алексей Степанович потом не раз вспоминал, как во время беседы с ним Соколов поинтересовался:

— В отстающий колхоз пойдешь?
— У меня выбора нет, — ответил он, — решать вам.
— Хорошо, мы подумаем. Ты ведь начальник управления, а большому кораблю — большое плавание.

Что хотел он сказать этими словами, Скакун сразу не понял. Но вскоре опять вызвали в обком — и все прояснилось. Недавно на базе трех отстающих хозяйств, где собирали с гектара по 16–18 центнеров зерна, меньше 100 центнеров картофеля и надаивали по 1900–2200 килограммов молока от коровы, был создан колхоз-комбинат. Туда как раз и подыскивали руководителя…

В Остромечево и других деревнях СПК не забыли общее собрание колхозников, на котором предложено было избрать председателем А.С. Скакуна. Проходило оно бурно. Желающих выступить оказалось столько, что в президиуме растерялись. Поначалу, как и полагается, в зале поднимали руки, просили слова, а потом стали вскакивать с мест и бросать реплики: новый председатель, мол, придет и уйдет, он уже четырнадцатый по счету, а мы останемся, и нам здесь жить, работать, растить детей.

Не забыли и выступление самого Скакуна. Начал он его необычно:

— Да, дела плохи. И будут еще хуже, если не выбросить на свалку икону, которой вы слишком долго поклонялись.
— Какую еще икону? — зашумел зал.
— Я говорю о бесхозяйственности, безразличии, о привычке жить по принципу: моя хата с краю, ничего не знаю.

Тогда, в первом своем выступлении, он по пальцам перечислил то, что необходимо сделать для подъема хозяйства:

— Первое — на земле надо порядок навести, камни убрать, дороги лишние запахать, провести мелиорацию — тут государство нам поможет, приступить к созданию орошаемых пастбищ. Трав бобовых больше сеять. Второе — разумно использовать наши общие рубли: направлять их туда, где быстрее получим максимальную отдачу, — на производство самой окупаемой продукции, на строительство жилья — это самое выгодное вложение в будущее. Третье — по-хозяйски взяться за реконструкцию молочных ферм, заменить «хвосты» на настоящих коров. Хлеб, корма, мясо и молоко — вот наша денежная копилка.

Но «копилка» была пуста. И на вопрос, откуда появятся деньги хотя бы для самых неотложных, первоочередных работ, он ответил, что уже договорился взять кредит. Так, как это делали в хозяйствах Брестской области — колхозе «Оснежицкий» и совхозе-комбинате «Мир», в гродненском «Прогрессе», несвижском «Снове» и кировском, на Могилевщине, «Рассвете», где разумно распорядились государственной помощью и, умело организовав производство, сумели поднять его на уровень, не уступающий европейскому, преобразовать деревни и изменить всю крестьянскую жизнь.

Добиться этого можно и в их колхозе-комбинате, но только при одном условии: если каждый будет работать как положено, помогать ему в наведении порядка на производстве и в экономике. И тогда все изменится к лучшему: и дороги будут заасфальтированы, и деревни благоустроены, в каждой из них появится своя столовая, магазин, детский сад, прачечная, баня. Дармовщины, подчеркнул он, не должно быть, сколько заработал — получи. Кто будет хорошо трудиться, будет иметь все — и корма, и дрова, и крышу, и квартиру.

Доводы Скакуна, его аргументация и расчеты, приведенные с трибуны, были просты и убедительны. Колхозники увидели, что перед ними стоит человек, хорошо знающий производство, экономику и, главное, саму крестьянскую жизнь.

За то, чтобы избрать его председателем, проголосовали почти единогласно.

Так сошлись судьбы Алексея Степановича Скакуна и коллектива нового крупного хозяйства — колхоза-комбината «Память Ильича».

Чудо, в которое трудно поверить

Трудным оказалось начало его работы. О том, с какой разрухой и бесхозяйственностью пришлось столкнуться, А. С. Скакун рассказывает в своей книге «Единственный выход»:

«На следующий день после собрания я сел в машину и поехал в поле — подышать свежим воздухом, успокоиться от пережитых волнений. Подышать — подышал, а вот успокоиться, честно скажу, не удалось. Удручающее открылось зрелище: посевы озимых усыпаны камнями, вдоль и поперек изрезаны лентами временных дорог. Между деревнями Большие и Малые Зводы поле зеленой ржи пересекла широкая, местами до 10–15 метров, магистраль. По ней трактора тянули прицепы с навозом. Буксовали, проваливаясь в грязь, автомашины. Шоферы, объезжая вымоины, прихватывали все новые и новые участки. И зрелище это пришлось наблюдать мне возле каждой деревни. На десятках гектаров посевы были выбиты, вдавлены в изуродованную пашню, уничтожены. Большие куски плодородной земли пустовали вокруг животноводческих ферм, машинных и бригадных дворов, складских помещений. Ветер шелестел в буйных, выросших за осень и зиму сорняках, разнося по округе их семена. В разные стороны расходились нити дорог от хуторов — насчитывалось их в хозяйстве тогда больше двухсот. И как завершение этой ужасающей картины — заброшенные торфяные выработки. Куда ни глянь — везде изрытая рвами и ямами земля. Больно было смотреть…

И, откровенно говоря, подступал к сердцу холодок тревоги».

Нужно было с чего-то начинать. Не случайно ведь говорят: разумное начало — половина пути.

С чего начал А.С. Скакун? Когда его спрашивают об этом, он отвечает: «С проволочной сетки».

Что это значит, Алексей Степанович пояснил там же, в книге «Единственный выход»:

«На второй день после того, как выбрали председателем, узнал, что уворовано три рулона проволочной сетки, которой собирались оградить склад горюче-смазочных материалов. Кто-то посоветовал: раз вора не нашли — списать сетку себе на убыток. «Нет, — говорю, — дорогие товарищи. Списать не можем — коллективное имущество надо возмещать, это же не наша личная собственность, а народные копейки».

Предложил стоимость похищенной сетки разделить поровну между заведующим складом, председателем колхоза и членами правления. Каждый из нас внес в колхозную кассу свою долю. Деньги, конечно, не ахти какие, но дело было не в них — в отношении к колхозному добру…»

Весть о том, что новый председатель отказался списывать уворованную сетку на убыток, облетела деревни. Стало ясно: за колхозное добро придется отвечать — и если не найдут того, кто своровал, заплатят все, кто должен обеспечивать его сохранность. С этого, мелкого, казалось бы, эпизода начался переход от коллективной безответственности, разрушающей хозяйство, к личной ответственности за дела колхоза. Переход к первому остромечевскому НЭПу — наведению элементарного порядка. Как и обещал А.С. Скакун на том, первом собрании, ввели жесткие правила: сколько заработал — получи, любишь прохлаждаться, прогуливать — извини, за это не оплачиваем и не даем, как бывало порою раньше, отгулы за прогулы. Тем, кто старается и добивается хороших результатов, — все привилегии. За грубое нарушение дисциплины, особенно пьянку или появление на работе в нетрезвом виде, — начет. Как и за материальный ущерб, нанесенный, допустим, браком в работе. Словом, нормальная для производства система поощрения и наказания.

Сразу же, с первых дней работы, А. С. Скакун занялся подбором толковых, способных обеспечить подъем хозяйства, специалистов и руководителей производственных подразделений. Более ответственной задачи, считал он, для председателя нет: будь ты хоть семи пядей во лбу, но если заместители твои, агрономы, зоотехники, инженеры и начальники участков «не тянут», пиши пропало: любое, самое доброе дело, любое начинание будет угроблено, и хозяйство ожидает одна участь — развал и банкротство.

Критерий для кандидатов на вакантные должности у Алексея Степановича был один: профессионализм. Сюда входили и знание дела, и умение реализовать свои планы, и, что особенно важно, — творческий подход к работе.

Часть специалистов и руководителей подобрал из местных. Многие из них заняли ключевые должности. Так, главным зоотехником стал Виктор Герасимович Козич — до объединения он был главным зоотехником колхоза «Память Ильича». Главным агрономом — Михаил Васильевич Дулевич, бывший председатель этого же колхоза.

Но часть специалистов, выражаясь попросту, привез с собой из родного Ивановского района. Виталия Георгиевича Мозырчука, например, из колхоза «Молодово» взял к себе главным ветврачом, Ядвигу Ивановну Лопачук, работавшую в том же хозяйстве, — главным экономистом.

Из областного центра пригласил к себе заместителем по строительству Владимира Николаевича Степанова. Колхозную лабораторию возглавил кандидат химических наук из Брестского пединститута Борис Михайлович Брудник, а его коллега, тоже кандидат наук, Раиф Темиргалиевич Газизов, начал работать в колхозе-комбинате главным агрохимиком.

К Скакуну шли с удовольствием. Бинько переехал в Остромечево из Березовского района, где у него была такая же должность и не меньшая, чем в колхозе-комбинате «Память Ильича», зарплата:

— Тут, видите ли, перспективы другие — как услышал о них от Алексея Степановича, глаза загорелись. Ну, а главное — творческая свобода. Скакун сказал: «Делай в своей агротехнике, что хочешь, — мешать не буду, наоборот, прикрою, если кто попытается давить из района или области, но за результат отвечаешь полностью. Ты — хозяин в растениеводстве». Кого-то, может, это и напугало бы: слишком велика ответственность, а для меня — как медом по сердцу.

Бинько только приехал в Остромечево, даже общим собранием колхозников еще не был утвержден, но сразу начал экспериментировать, искать лучшие варианты, подбирать самые подходящие для здешних условий агротехнические приемы, сорта, орудия.

Все специалисты и руководители производственных подразделений, подобранные А. С. Скакуном, работали, как правило, творчески, с полной самоотдачей.

Колхоз-комбинат замышлялся как комплексное предприятие, в котором тесно увязаны и производственные отрасли, и социально-культурная, бытовая сфера. Проблем и забот, конечно же, было хоть отбавляй, особенно у председателя. И удивительным казалось, как это он еще находит время, чтобы побывать в лучших хозяйствах не только своей, Брестской области и Белоруссии, но и соседних республик — Украины, России. Это была одна из характерных особенностей в стиле работы А.С. Скакуна. «Только дурак учится на собственном опыте», — говорил он. Работая еще в Ивановском районе, выезжал на Могилевщину, в колхоз «Рассвет», слушал советы его председателя — выдающегося организатора и мудрого хозяйственника Кирилла Прокофьевича Орловского, бывал в других колхозах и совхозах республики.

И сейчас, оказавшись в Остромечеве, выкраивая когда полдня, когда день, а когда и несколько дней, отправлялся в хозяйства, достигшие урожайности зерновых и продуктивности стада, не уступавших по тем временам европейскому уровню.

Бывал в колхозе «Оснежицкий», у Владимира Антоновича Ралько, дважды Героя Социалистического Труда, — изучал опыт повышения плодородия почв за счет умелого сочетания органических и минеральных удобрений. В совхозе-комбинате «Мир» Барановичского района, на комплексе крупного рогатого скота, постигал секрет рекордных привесов, которым удивлялись даже американцы. В несвижском колхозе «Снов» вникал в технологию выращивания богатых урожаев и получения высоких надоев молока.

В гродненском «Прогрессе», слава которого гремела на весь Советский Союз, знакомился не только с организацией производства, обеспечившей небывалые для тех мест результаты в животноводстве и земледелии, но и с уникальным опытом преобразования деревни. За планировку и застройку центральной усадьбы «Прогресса» — сельского поселка Вертелишки — бывший председатель этого колхоза Федор Петрович Сенько вместе с двумя архитекторами — Георгием Владимировичем Заборским и Виктором Никоновичем Емельяновым — получили Государственную премию СССР по архитектуре.

Побывал Алексей Степанович и в одном из лучших хозяйств России — колхозе имени Ленина, возглавлял который Василий Александрович Стародубцев. Кроме прекрасных ферм с высокоудойным стадом, высокоурожайных полей и современного агрогородка, увидел он здесь перерабатывающие предприятия и даже колхозный швейный цех, обеспечивший работу женщинам и девчатам и задержавший их в деревне. Такой же школой передового опыта стал для А.С. Скакуна колхоз «Заря коммунизма» Ровенской области. «Голова колгоспу» Владимир Антонович Плютинский охотно делился с молодым белорусским председателем секретами выдающихся успехов хозяйства. Надои, привесы и урожаи здесь были на уровне европейских, а центральная усадьба — село Заря — не уступала Вертелишкам. Такая же просторная площадь с роскошным Дворцом культуры, торговый комплекс, гостиница, большая школа, светлый детсад, хорошо оснащенная поликлиническая больница — все это словно сошло со сказочной картинки. В «Заре коммунизма» было даже промышленное телевидение, позволявшее Плютинскому видеть на телеэкранах, смонтированных в кабинете, все, что происходит на фермах, в теплицах, овощеперерабатывающих цехах и мастерских.

Алексей Степанович жадно впитывал все, что видел в передовых хозяйствах. Это были, как он не раз потом повторял, его университеты.

В колхозе разработали долговременную программу улучшения земельных угодий и сразу же начали ее выполнять. За короткие сроки собрали камни с площади почти 1200 гектаров, на 400 гектарах выкорчевали кустарники, рекультивировали карьеры и бывшие торфяные выработки, ввели их в севооборот, распахали ненужные полевые дороги и участки вокруг животноводческих ферм, бригадных и машинных дворов. Около 1300 гектаров мало использовавшихся в прошлом земель возродили к жизни и передали колхозу мелиораторы. На площади почти 1000 гектаров были построены оросительные системы.

Земледелие перевели на самую прочную — научную основу. Севообороты, сорта семян, удобрения, новая техника, позволяющая улучшить систему обработки почвы и ухода за растениями, подбор культур и, наконец, переход на интенсивную технологию способствовали быстрому росту урожайности и укреплению кормовой базы.

Впечатляющие перемены произошли и в животноводстве. Полностью вошел в строй комплекс по выращиванию и откорму крупного рогатого скота на 10 000 голов. Для улучшения молочного стада А.С. Скакун под свою ответственность отправил на мясокомбинат 512 коров, от которых получали козьи надои. И хотя часть «хвостов», только пожиравших корма, заменили раздоенными первотелками, за своевольство схлопотал устное предупреждение и строжайшую «указивку» райкома: возместить всех выбракованных коров. Что вскоре и было сделано. Селекционная работа, укрепление кормовой базы, новые способы кормоприготовления, тесная связь с учеными ведущих НИИ республики помогли кардинально улучшить результаты животноводческой отрасли.

Особое внимание председатель уделял укреплению экономики. Все производственные подразделения были переведены на хозрасчет. Как не раз говорил сам Алексей Степанович, вслед за первым НЭПом — наведением элементарного порядка в колхозе стали осваивать НЭП второй — новую экономическую политику и третий НЭП — научно обоснованный подход в решении всех производственных и социально-экономических вопросов.

Хозяйственные успехи, растущая прибыль и помощь государства позволили развернуть масштабное строительство. Был создан колхозный строительный комбинат, в состав которого вошли кирпичный завод, цех деревообработки, столярное производство, растворобетонный узел, установка по изготовлению асфальта. А затем создали и свое, колхозное проектно-сметное бюро. В хозяйстве появились собственные архитекторы и дизайнеры.

С того памятного собрания, на котором А.С. Скакуна избрали председателем, прошло всего восемь лет, а колхоз уже нельзя было узнать. В статье «Земной рубеж», опубликованной 28 февраля 2006 года, в канун 60-летия Алексея Степановича, газета «Белорусская нива» рассказала о том, что представляли собой Остромечево, окрестные деревни и сам колхоз-комбинат осенью 1990 года:

«Как на картинке, смотрелись улицы и кварталы с удобным современным жильем. Коттеджи тридцати разновидностей, отличавшиеся не только красочностью своей и неповторимостью, но и роскошными «городскими» квартирами в двух уровнях, восхищали даже зарубежных гостей. Один из них — профессор Ежи Навицкий, возвратившись из поездки по Брестчине, в интервью варшавской газете признался: «Колхозы я всегда представлял себе в виде казарм. Теперь другое мнение. Я с охотой заменил бы квартиру польского профессора на дом в Остромечеве».

Асфальтированные дороги и уложенные плиткой тротуары, торговый центр, кафе-ресторан, комбинаты — бытового обслуживания, банно-прачечный, амбулатория, средняя школа, детский сад с плавательным бассейном — все это тоже стало явью. Как и огромный, на 10 000 голов крупного рогатого скота, откормочный комплекс, где созданы все условия не только для работы. Тут и уютные комнаты отдыха, и кабинет медицинского обслуживания, и сауна с просторным бассейном, и спортивный зал с тренажером. Тут и консультация врача, и терапевтические процедуры, подводный массаж, циркулярный душ.

А в столовой комплекса — изящная мебель, стойка бара, красочные витражи.

Обновили, перестроили и молочные фермы. Словно в сказочное царство, попадаешь в гостиную Дома животноводов на центральном молочном комплексе. Своими колхозными художниками и резчиками по дереву оформлена. Стилизованные под старину резные кресла-стулья, столы с самоваром и вазами с печеньем, бубликами, медом-сахаром…

И всюду — на механизированном дворе, на фермах — душевые с саунами и бассейнами, красные уголки и комнаты отдыха с телевизорами и подшивками журналов, газет. А в помещениях, на улицах — цветы. Самые разные — и свои, местные, и привозные: экзотические комнатные — из Сочи, роскошные розы — из Риги.

Изменилось и производство — новая техника, современное для той поры оборудование на фермах и комплексах. Урожайность — не чета прежней: в 1988 году взяли уже двухсотпудовый рубеж — по 32,3 центнера зерна намолотили на круг, в 1989 — почти 300-пудовый — по 44,2 центнера, в 1990, изрядно подпалившем хлеба, — 37,1 центнера. По 220 и больше центнеров с гектара собирали картофеля, по 420 — сахарной свеклы. Средний надой от коровы перевалил за 4000 килограммов, среднесуточные привесы бычков в 1990 году составили 823 грамма, в том числе 912 — на комплексе.

Все это казалось чудом. Но чудес, как известно, не бывает. Особенно в сельском хозяйстве, где царствуют извечные закономерности природы, одна из которых подмечена еще Шекспиром: из ничего не выйдет ничего. Но, что там ни говори, чудо было наяву. И свершилось оно потому, что вытягивать из прорвы и поднимать колхоз стали все, сообща. Это, пожалуй, и было изначальной и самой главной победой нового председателя, предрешившей все остальные успехи. Победой, конечно же, не случайной. Он сразу ввел жесткое правило: как потрудился — так и получил. Хорошо работаешь — будешь иметь все: и корма, и дрова, и крышу, а окрепнет колхоз — и квартиру, и путевки, бесплатные, естественно, в санатории и дома отдыха. Тем, кто не стал выбрасывать «икону», которой поклонялись долгие годы, прищемил хвост.

Собственно, этим была заложена первооснова успеха. Как и кадровой политикой А.С. Скакуна, и его неуемным поиском всего лучшего, что пригодилось бы для их хозяйства. Алексей Степанович выполнил то, что обещал на собрании, избравшем его председателем.

А впереди открывались новые горизонты — уже были сверстаны планы, выполнение которых подняло бы колхоз на новый, более высокий уровень и еще больше преобразило жизнь деревни. Казалось, ничто не может этому помешать. Но исподволь приближалась беда. Большая беда, не обминувшая и их хозяйство.

Испытание верности

Началась атака на колхозы. Повели ее через СМИ, в основном, представители «демократической» городской интеллигенции. Прежде всего, как писал в газету «Правда» один из читателей, «московские и ленинградские экономисты-аграрии, из тех, что пашут землю на Арбате, а травы косят острым языком». К ним присоединились такие же «пахари» и «косари» из Минска. Самые тяжелые удары наносили по руководителям передовых хозяйств — их называли не иначе как красными помещиками. Популярный юморист Шифрин, выходя на сцену, предлагал «самый эффективный способ подъема сельского хозяйства»: «Каждому колхознику дать по лошади, а каждому председателю — по морде». На этой волне раскручивались требования распустить колхозы и раздать землю всем, кто желал бы ее взять.

— Однажды, — вспоминает А. С. Скакун, — в мой кабинет зашел мужчина кавказской внешности. «Дай землю, председатель, подлюка». Слова эти я услышал четко и ясно — и от них ударила кровь в лицо. Поднявшись из-за стола, шагнул к незваному гостю: «Я тебе покажу «подлюка». Тот вытаращил глаза: «Нельзя под люка, дай под чеснока. Газету, что, не читаешь? Земли много — надо требовать».

Ни «под люка», ни «под чеснока» и ни под что иное он раздавать землю не стал. А вскоре случилась трагедия, перевернувшая жизнь не только их колхоза, но и всей страны. Был разрушен Советский Союз. Сверху поступило указание: колхоз распустить, каждый может взять полагающийся ему пай.

И Алексей Степанович решил пойти ва-банк. Назначил общее собрание колхозников. Вот как об этом пишет он в своей книге «Право на жизнь»:

«С волнением в сердце вспоминаю это собрание, которого люди ждали с нетерпением. Я прямо сказал: колхоза больше нет… Зал затаенно молчал. Ждал ответа на вопрос: что же дальше? А я продолжал: с этой минуты каждая семья является владельцем части общественной собственности, которую она может забрать и жить самостоятельно. Кто не желает создавать свое фермерское хозяйство, может вступить в сельскохозяйственное коллективное предприятие, которое будет образовано на базе бывшего колхоза.

Тишина в зале. Чувствую, как взволнованно стучит мое сердце. Я жду, что скажут люди. И снова повторяю вопрос: кто желает получить свой пай — землю и денежные средства — и вести хозяйство самостоятельно? В ответ — полное молчание. А потом слышу спокойный мужской голос: не тяни, председатель, среди нас нет таких…

Зал облегченно вздохнул. Решение собрания было единогласным, ни одна семья не захотела вести свое хозяйство самостоятельно. Никто не пожелал забрать свой пай. А это — 5 гектаров земли и 25 тысяч рублей (сумма по тому времени внушительная — ред.).

Так родилось сельскохозяйственное предприятие «Остромечево». Так мы выдержали верность коллективной форме хозяйствования на земле».

Испытание это в республике, к счастью, выдержало большинство колхозов, хотя с разными, как говорится, издержками. В некоторых хозяйствах охочие до народного добра руководители и специалисты расхватали и распродали часть техники и имущества. Скакун сохранил все.

И теперь, если кто просил землю, хоть коренной житель района, хоть горожанин с тугим кошельком, он отвечал: «За милую душу? Сколько? Пятьдесят гектаров? Бери десять наших колхозников и договаривайся». Сунулись те к одному-другому — дудки!

Смутное время, когда «демократы» разваливали экономику, подрывали колхозы, конечно, сказалось и на «Остромечево». Производство, урожайность, продуктивность скота — все показатели покатились вниз. Удар был настолько силен, что последствия его не удавалось преодолеть еще несколько лет после погромной «шушкевичской» поры. И только в конце 90-х наступил перелом. А для А.С. Скакуна начался новый, не менее яркий, чем в советское время, период его работы. Хозяйство его пошло в прорыв.

За далью даль, за вехой веха

Вот несколько цифр, которые помогают понять, какую скорость набрали остромечевцы. Если в среднем за 1996–2000 гг. намолачивали они с гектара по 30,2 центнера зерна, то за 2001–2005 — уже по 48,3, причем за 2004–2005 гг. средняя урожайность зерновых составила 57,8 центнера — почти в полтора раза выше, чем за предыдущее двухлетие. Урожай 2004 г. вообще оказался рекордным — по 62,3 центнера на круг. От коровы надоили в 2000 году 4341 килограмм молока, в 2003 — 5005, в 2005 — 6131 килограмм. Среднесуточные привесы крупного рогатого скота в 2005 году достигли 850, а на комплексе — 933 граммов. Денежный доход превысил 28 миллиардов, балансовая прибыль — 5,4 миллиарда рублей, рентабельность — плюс 22 процента.

Поразительные темпы роста, достигнутые хозяйством, были замечены не только в Беларуси. 20 марта 2007 года российская газета «Правда» опубликовала статью «Остромечево» бьет европейские рекорды». Корреспондент газеты, несколько лет не бывавший в здешних местах, был поражен переменам, которые произошли в СПК. Вот выдержки из этой статьи:

«Буран» на комплексе

…Уже на границе колхоза заметил первую, неожиданную и, в общем-то, существенную перемену. Раньше отсюда легко было определить, где находится центральная усадьба — Остромечево: на горизонте, за многие километры, виднелись башни, взметнувшиеся в небо недалеко от села над животноводческим комплексом. Построены они были, как и в сотнях других колхозов, по проекту, заимствованному у американцев, для хранения сенажа и считались гордостью хозяйства. Но как ни вглядывался я в синеву весеннего дня, башен не увидел.

— Разобрали все 24, — словно упреждая вопрос, пояснил Алексей Степанович Скакун, председатель колхоза. — Зачем поднимать сенаж на высоту многоэтажного дома, а потом спрессованный, а то и промерзший, вытягивать разгрузчиками? Наземные сделали траншеи и массу в них заложили — оттуда взять намного легче.

Упростили все. Огромный, в пять этажей высотой цех, где смешивали корма и по трубам воздуходувкой, весившей без малого пять тонн, гнали их в помещение для скота — а на комплексе 7800 бычков — заменили небольшим, одноэтажным. Простой шнековый механизм готовит сейчас смесь из силоса, сенажа и комбикормов по нормам и рецептуре, чтобы и витамины, и минералы, и патока, и микроэлементы были. Да и в самих помещениях раньше от темна до темна вертелись-крутились сорок транспортеров общей длиной чуть ли не в шесть с половиной километров — теперь их сняли. Фураж развозит сейчас специальный кормораздатчик с электродвигателем, не загрязняя воздух, бесшумно. Назвали его здесь космическим именем «Буран» из-за того, что готовят его к основному этапу работы с помощью специальной тележки-носителя: она подвозит раздатчик для загрузки кормосмесью под стационарный бункер и затем отвозит к бетонной полосе, проложенной между станками, в которых стоят бычки. Здесь он съезжает с тележки и, уже самостоятельно двигаясь вдоль полосы по своей колее, раздает фураж.

— Разве сравнишь с тем, что было? — вспоминает Ярослав Новиков, оператор по откорму, как «под завязку» были загружены обе смены. — С восьми утра до двенадцати ночи чуть успевали раздать корма. А теперь любо-дорого — за три часа. И электричества комплекс расходует в 15 раз меньше, и работать куда легче.

Космонавту виднее

В прошлом году среднесуточный привес бычка на комплексе составлял 1033, а на откорме — 1260 граммов. Такой показатель даже на Западе имеет не каждая ферма, хотя там откармливают Абердин-ангусов, герефордов и шероле, у которых энергия роста больше, чем у здешнего черно-пестрого скота. Когда попадают сюда помесные с шероле бычки из соседнего Кобринского района, сразу заметна разница: вес они набирают куда быстрее.

Словом, приблизились уже к высшему мировому уровню. И на центнер привеса расходуется всего 5,2 центнера кормовых единиц — под стать западным фермерам.

Но не только на комплексе произошли разительные, иначе и не назовешь, перемены. В Лыщицах, второй по величине деревне хозяйства, с трудом узнал я молочно-товарную ферму. С каким-то чуть ли не восторженным чувством наблюдал, как корова идет на «педикюрный» станок, где ей облагораживают копыта, как устраивается она в современном, с полной компьютеризацией, доильном зале, одновременно поворачивая турникет, чтобы открыть проход в соседний бокс для коровы, идущей следом, и продвигается своим трехведерным выменем к доильному аппарату. И понимал, почему уроженец здешних мест Петр Климук, известный наш космонавт и хороший друг А.С. Скакуна, не мог сдержать удивления: «Полсвета объехал, а только тут, в «Остромечево», увидел, как коровы под музыку строем идут на дойку».

Под тихую, успокаивающую музыку — от бессмертных классических мелодий до «Подмосковных вечеров» — три оператора (два основных и подменный) Галина Зданевич, Ольга Данилюк и Алла Абрамович — надоили за прошлый год от 500 коров 3765 тонн молока. При нынешней среднедушевой норме потребления в Беларуси — 260 килограммов (намного большей, кстати, чем в других постсоветских республиках) обеспечили этим молоком, с учетом молокопродуктов, которые из него готовят, 14 тысяч человек.

На новую, современную технологию перевели почти все фермы. Боксовое, на подстилке, содержание, термопоилки, высококачественные смеси с двумя десятками компонентов, обогащенные микроэлементами, витаминами и добавками с учетом продуктивности каждой коровы, лаборатория по определению качества, компьютеры для контроля продуктивности и состояния животных, мощные холодильники — всего, что появилось здесь после реконструкции, не перечислишь.

За пять последних лет продуктивность коров увеличилась на 1514 килограммов. Прошлогодний показатель по хозяйству составил 7645 килограммов, на Яцковичской ферме он был еще выше — 8006, а на Морозовичской, где собрали высокопродуктивных голштинофризок, — 8744 килограмма. Многие коровы дают в день четыре-пять, а то и шесть ведер молока. В целом же за прошлый год произвели его 16 566 тонн — этого количества достаточно, чтобы обеспечить молочной продукцией город с 55-тысячным населением.

Здесь, на ферме, вспомнилось, как распинали со всех «демократических» экранов и страниц газет наши колхозы. Как доказывали, что у них нет будущего, что при колхозной системе невозможно добиться тех результатов, которые обеспечивает частник, а уж тем более — выйти на мировой уровень западных фермеров. Но средняя продуктивность молочного стада во Франции — около 6,5 тысячи, в ФРГ и Великобритании — около 7000 килограммов. В колхозе (а СПК по сути тот же колхоз, только под другой вывеской) эти показатели, как видим, уже превзошли.

Компьютер все знает

На современный уровень поднимают они все хозяйство. Четыре года назад ввели должность главного специалиста по программному обеспечению. Пригласил председатель на эту должность выпускника Брестского политехнического института Вадима Семенюка. И сейчас компьютеризированы, считай, все производственные подразделения и службы: бухгалтерия, животноводческий комплекс, фермы, комбинат по переработке сельхозпродукции, автопарк, зверокомплекс, убойный цех, растениеводческие участки.

В главном компьютере, не без гордости сообщают гостям, — каждая зверушка, каждый трактор, автомобиль и все прочее, чем богато хозяйство. Здесь вся информация, по которой можно определить состояние каждой коровы. На фермах установлено особое устройство — селекционные ворота. Управляет ими компьютер. И когда идет, например, высокоудойная корова, он поворачивает ворота, открывая ту дверь, которая ведет в группу с такой же продуктивностью. Так отлажена сортировка скота, от которой во многом зависят результаты работы всей фермы.

В колхозе больше семидесяти профессий и специальностей. Не только чисто сельскохозяйственных. Есть свои дизайнеры и архитекторы, специалисты строительного комбината и проектно-сметного бюро, технологи.

В хозяйстве имеется звероферма, которая предлагает покупателям восемь цветовых групп выделанной и невыделанной пушнины: темно-коричневый стандарт, пастель, паломино, сапфир, сканблэк, сканбраун, белая, вельвет. Из этого многообразия мастера швейного цеха изготавливают различные меховые изделия: головные уборы, уборы меховые, стильную верхнюю одежду. Весь ассортимент представлен в двух фирменных магазинах СПК «Остромечево», а также в торговой сети республики. Много сырья продается на экспорт.

Скакун за новинкой готов отправиться хоть на край света и жив не будет, если не привезет оттуда новую идею, не присмотрит какую-нибудь эффективную технологию. Или сулящее выгоду ноу-хау. Но чем больше ездит по свету — и в Америке был не раз, и всю Европу исколесил, — тем больше убеждается, что нет лучшей организации, чем колхоз. И для сельского хозяйства, и для крестьянина.

В «Остромечево» понимают и чувствуют это все. Нормальный рабочий день, постоянно растущая заработная плата — она составляет сейчас в среднем по хозяйству 8000 российских рублей плюс продукция с личных участков, которые выведены в общий севооборот и обрабатываются колхозом, плюс молоко, мясо, колбаса, которые, по определенной норме, выдают всем работникам бесплатно…»

И неудивительно, что сюда, в Остромечево, приезжают сейчас изучать передовой опыт не только специалисты и руководители белорусских хозяйств. Не раз бывали здесь в последние годы Василий Александрович Стародубцев, возглавляющий Международный агропромышленный союз, в который входит и наша республика, и Владимир Антонович Плютинский, к сожалению, недавно ушедший из жизни. Они не скрывали, что многому учатся у своего ученика — Алексея Степановича Скакуна.

Остается добавить, что под его руководством «Остромечево» перешло к четвертому НЭПу — новой экологической продукции, которую уже начало производить. СПК взяло себе завод: купило акции ОАО «Брестское мороженое». Предприятие это не могло выпутаться из долгов. В 2008 году убытки его превысили 500 миллионов рублей. А в прошлом, когда уже было «колхозным», получило столько же прибыли. Обновлено оборудование, увеличилось производство продукции — мороженого, сырков, молока, творога, сметаны. Но главное — улучшилось ее качество, прежде всего за счет того, что молоко поступает на переработку уже через два часа после дойки: от ферм до завода всего два-три десятка километров. И продукт получается экологически чистым.

Благодаря неустанному труду коллектива СПК и его председателя А. С. Скакуна, в историю Остромечева и всех деревень, входящих в хозяйство, вписана новая яркая страница.

На нас смотрит вся страна!

60 лет для хозяйства — это только определенный этап в развитии. Для человека — целая трудовая биография. Сплоченный коллектив остромечевцев состоит из разных поколений — от заслуженных ветеранов до молодежи. И каждый на своем месте должен быть профессионалом. Лучших из лучших пригласили к разговору.

Василий Вавренюк, первый бригадир полеводческой бригады, ветеран Великой Отечественной войны:

— Трудиться я начал с момента образования колхоза, в 1949 г. Шесть лет был бригадиром в полеводстве, а затем выполнял разные работы на ферме: строил, ремонтировал. Сначала в хозяйстве была только одна машинно-тракторная станция (МТС) в Ковердяках. Людей в бригаде было много, и относились они поначалу к коллективному труду неоднозначно. Да и урожайность слабая, не то что сейчас. Хотя со временем зерновые, лен стали давать неплохие результаты. В колхозе работал еще долгое время, когда вышел на пенсию. Остромечево — вся моя жизнь.

Александр Якубовский:

— Работал ветеринарным фельдшером. Уже после укрупнения хозяйства появились специалисты — ветврачи. Лечил животных, профилактикой занимался. Сначала было всего несколько коров, а потом — тысячи. Разве можно сравнить? А сегодня и село стало неузнаваемым в хорошем смысле слова. С нынешним председателем Алексеем Степановичем Скакуном, считаю, остромечевцам повезло. Во-первых, всегда как скажет, так и сделает, а во-вторых, все предвидит наперед. Я это и от других людей не раз слышал. Считаю, такие качества очень важными для руководителя.

Надежда Ивановна Петручик:

— Моя лепта в развитии хозяйства — работа дояркой на ферме «Остромечево» с 1959 г. Когда начинала, было всего 20 коров, доили вручную. Со временем все стало механизированным, появился молокопровод. Сразу стало намного легче работать. Животных содержали на специальных ковриках. Наверное, для некоторых это и сейчас в диковинку. А еще запомнилась поездка на ВДНХ в Москву. Сколько там интересного и красивого увидели! Как и у мужа, есть награды ударника пятилетки, победителя соцсоревнований, юбилейные ленинские медали, грамоты.

Сергей Мощик, «Вечерний Брест» № 12, 13.02.2009.