Незабываемое...

Поэтому, наверное, и почерк вырабатывался. Ведь не было такой спешки, все аккуратно, чисто старались писать. Учеба для нас была своеобразной работой, и относились к ней добросовестно. Очень переживали, если что-то не получалось. У меня было стремление учиться только на 4 и 5, несмотря на то, что меня никто не проверял, мама была неграмотной.

Помню, первую контрольную по математике писали и я допустила ошибку в вычитании, мне была снижена оценка, пятерки не было, я очень переживала и горько плакала от обиды и стыда, учительница еле меня успокоила.

В первом классе у нас было 20 человек, ходили в школу без всякой формы, кто в чем мог, такое было время. С 1-го по 4-й класс нас учила учительница Ксения Григорьевна, по мужу Кузавко. Очень добрая, ласковая, внимательная. Любила детей, и мы ее любили. А с 5-го класса начали учить учителя каждый по своим предметам. Помню, географию вела Лидия Павловна Крысенко. Сейчас она Вьюн по мужу и живет в Остромечеве.

Историю вел Вакулич Владимир Тимофеевич (уже умер), русский язык и литературу — Левчук Анатолий Константинович, живет в Бресте, белорусский язык и литературу — Вакулич Анастасия Петровна (уже умерла), немецкий язык — Кузавко Леонид Никитич (умер).

Очень добрые были учителя, они видели, что дети стараются учить, и отдавали нам все свои знания, ибо уже со школьной скамьи у каждого была цель куда-то определиться. Я им благодарна остаюсь на всю жизнь. Закончила Минский техникум связи и 40 лет работала начальником 14-го отделения связи г. Бреста.

Рудская (Федорук) Ольга Ивановна, 10-й выпуск ОСШ, 1958 г.
1 сентября 2008 г., г. Брест

Отец, Учитель, Человек

Возможно, многие, прочитав все это, увидят здесь пример не столько веры, сколько маловерия, но только Господь может видеть и знать всю глубину и полноту человеческого сердца, и только Он является истинным судьей веры человека. Поэтому мы, семья Брашко, молим Господа о прощении нашему папе согрешений вольных и невольных, об упокоении его души и даровании ей Царства Небесного.

Мы, все родственники, да, думаю, и не только, знали и помним папу как человека неустанного труда. Папа трудился всегда, за исключением ночных часов сна и короткого времени перерывов в работе. Очень сложно поверить в то, что человек просто из большой любви к труду, к чувству неимоверной усталости во всем теле отказывается от отдыха даже во время отпуска. Я думаю, что мой папа поступал так потому, что он чувствовал огромную ответственность за свою жену, за шестерых детей, которых надо было кормить, одевать и обувать. Именно поэтому, наверное, в летнее время его орудиями труда становились не книги, тетради и ручки, а те инструменты, которые необходимы помощнику комбайнера. Папа каждое лето работал помощником комбайнера на уборке урожая в колхозе.

В учебное время, придя с работы, папа занимался домашними делами (жизнь в деревне предполагает много дел по хозяйству) и только вечером он садился за стол и готовился к урокам. Делал он это, как правило, на кухне. Под включенный радиоприемник, под сводку отечественных новостей или зачастую под едва уловимый из-за помех в эфире голос диктора радиостанции «Голос Америки», «Свобода» он проверял детские тетради, писал поурочные планы. Бывало, томясь от усталости, он засыпал за столом, но я знаю точно, что ни разу за все годы его работы в школе он не пришел на урок без предварительной подготовки, без написанных планов, хотя, как он сам говорил, знал, что и как делать, наизусть. Будучи дочерью Николая Демидовича Брашко, я не буду говорить о его профессионализме, думаю, что об этом ярко говорит тот факт, что, работая учителем малокомплектной начальной школы, папа был удостоен звания заслуженного учителя Республики Беларусь.

Мы, его собственные дети, были тоже его учениками, причем, мне иногда казалось, что спрашивал он меня гораздо строже, чем моих одноклассников. Для меня и моих сестер и брата папа был универсальным учителем — с ним можно было решить задачу по физике и написать сочинение по литературе. И если бывало, что он чего-то не помнил или не знал, он вместе с нами изучал и разбирал ту или иную тему или параграф, даже когда мы были в выпускных классах школы.

Он был человеком большого терпения и выдержки. Я не помню, чтобы папа, сославшись на усталость или на недостаток времени, не выслушал кого-то из нас и не помог своим дельным советом, а нас у него было, как я уже сказала, шестеро; и его всегда в равной или нужной степени хватало на всех нас. Папа был настоящим отцом, настоящим главой семьи. Все семейные вопросы и вопросы жизни каждого из нас никогда не решались без него. Со всей определенностью я могу сказать, что всегда безгранично верила ему, и даже тогда, когда не совсем согласна была с его мнением, я поступала так, как советовал мне папа, и жизнь потом доказывала мне, что он был прав. Я помню, как тяжело мне было привыкать жить, как говорится, своим умом, когда папы вдруг не стало. Папа был человеком умным по уму и мудрым по жизни. И если ум его — это как талант, данный Господом для приумножения, то мудрость — это скорее всего результат испытаний, выпавших на его долю с самого детства.

Папа родился 11 января 1929 года в семье «кулака» (у дедушки — Демида Тарасовича и бабушки — Акулины Валерьяновны были довольно большие земельные угодья). В семье было всего одиннадцать детей, но девять из них умерли, в живых осталась только самая старшая дочь — Ксения и самый младший сын — мой папа. В советские годы семья была раскулачена и подвергалась высылке в Сибирь, но, по счастливой случайности, а именно благодаря родственнику, который был секретарем партячейки, оставлена в родном месте проживания. Тетя Ксения очень рано осталась вдовой и много времени проводила в отцовском доме. Поэтому детство и юность папа провел со своим племянником — Алексеем, который был старше его на два года. Они вместе учились, вместе работали, вместе хоронили убитых солдат, оставшихся каким-то образом на поле боя, проходившего недалеко от деревни. А еще папа рассказывал, как они, тайком от деда, вместе учились курить. Мой папа и мой крестный — папин племянник Алексей — были всегда вместе, до самой папиной кончины, они даже внешне были похожи, как братья-двойняшки.

При всей сложности и напряженности того времени папа всегда учился и при этом делал хорошие успехи. Папа закончил 3 класса польской школы, во время войны он брал частные уроки у местных учителей, а в 1945 году, на основании проведенных экзаменов, он поступил в 5-й класс средней школы деревни Остромечево. 29 июня 1949 года ему был выдан аттестат зрелости, который дал ему право поступления в высшие учебные заведения Союза ССР. Папиной мечтой было изучение иностранных языков (кстати сказать, немецким он владел настолько, что мог слушать немецкое радио), но поступать в институт иностранных языков не было возможности, поскольку на то время дедушка был уже серьезно болен и умер 2 октября 1949 года. Оставить бабушку одну папа не мог. В школах не хватало учителей, и папе предложили работать учителем начальных классов в школе деревни Страдичи Брестского района, где он проработал около года. После смерти дедушки папу перевели в Остромечевскую среднюю школу. Затем он был назначен учителем начальной школы деревни Рудавец. Школа была малокомплектной, и папа вел уроки одновременно во всех классах. Можно только предположить, каким нелегким был его труд, но практически все его ученики показывали хорошие результаты при переходе в среднее звено Остромечевской средней школы. Папа отдавал много времени школе и как учитель, и как директор, и как завхоз. Помню, что домой он приходил не раньше, чем в 3–4 часа. В 1960 году папа поступил в Брестский государственный педагогический институт имени А.С. Пушкина, а в 1965 окончил полный курс названного института по специальности «методика начального образования» с присвоением ему квалификации и звания учителя начальных классов средней школы. В 1975 году начальная школа деревни Рудавец была закрыта, и папа был переведен учителем начальных классов в Остромечевскую среднюю школу, где он и работал до выхода на пенсию. Особая сложность этого периода жизни папы заключалась в том, что школа находилась в пяти километрах от дома. Хотя колхозом был организован подвоз школьников, папе очень часто приходилось преодолевать это расстояние пешком. Зимой, во время заносов на дорогах, мы, школьники, при отсутствии транспорта оставались дома, папа же брал свой плотно набитый ученическими тетрадями, книгами и конспектами саквояж и шел пешком на работу. Не всегда у него получалось приезжать домой и с работы. Педагогические советы, профсоюзные собрания, производственные совещания, а также политзанятия, партийные собрания (папа был членом Коммунистической партии Советского Союза, долгое время секретарем партийной организации школы) проводились в послеобеденное или вечернее время. Последний учебный год Николая Демидовича Брашко был 1987–88. А в 1990-м папы не стало. При всем горе, которое мы испытывали тогда, я помню, на похоронах смогла заметить, что на кладбище едва были видны могильные кресты из-за количества людей, которые пришли проводить его в последний путь и разделить с нами скорбь. Среди них, кроме родственников, были односельчане, папины коллеги, ученики, друзья, а также те, кого я не могла отнести к какой-либо категории папиных отношений, потому что я их просто не знала.

Мне очень приятно осознавать, что папин труд, папино отношение к жизни и к людям не осталось незамеченным. Добросовестный труд Николая Демидовича Брашко был отмечен многочисленными наградами — грамотами от местного до республиканского значения, а его доброе имя, уверена, живет в памяти всех, кто знал его, кому приходилось с ним встречаться. А встречался он со многими. Я помню, как к нему приходили и приезжали разные люди по разным вопросам: кому-то надо было написать письмо в газету, кому-то проконсультироваться по вопросам трудового законодательства, а кому-то обсудить насущные жизненные вопросы. Папа не делил людей на какие-либо общества или круги. Он был одинаково приветлив с самым неграмотным колхозником и с представителем районного и областного начальства. Думаю, именно в этом кроется секрет внутреннего обаяния, которым он обладал. Папа любил людей, любил жизнь, при всей ее сложности, ему не присуще было уныние, и он был беззаветно предан своей семье.

Воспоминания дочери Николая Демидовича Брашко –
Татьяны Николаевны Брашко,
учительницы иностранных языков лицея г. Бреста

На верх старонкі