И. А. ПанасюкОт Остромечино до ОстромечевоМы родом из детства…Малая родина – тот уголок,Я, Кравчук (Песецкая) Мария Феодосьевна, родилась 15 июня 1944 года в семье Кравчука Феодосия и Евдокии Кондратьевны. В нашей семье было четверо детей. Мой брат Владимир окончил железнодорожный техникум, служил в армии, потом работал на железной дороге, окончил заочно Московский институт железнодорожного транспорта. Последние годы работал начальником конструкторского бюро на Брестском электромеханическом заводе. В 2003 году умер. Остались сын Александр и дочь Татьяна. Моя сестра Нина работала в колхозе, иногда отрабатывала «шарварок»: разгребала кучи песка, ровняла дорогу, сажала деревья у дороги. Сейчас живет в Бресте. У нее дочери Антонина и Елена, сын Валентин. Средняя сестра Ольга окончила факультет естествознания Брестского государственного педагогического института имени А.С. Пушкина, по направлению работала в Олтушской средней школе учителем химии, биологии и географии. О её работе писали даже в районной газете. После замужества переехала в Брест, где стала работать не по специальности. Когда умерла наша мать, мне было только 22 года. В это время я осталась вдовой с маленькой дочкой. Именно Ольга была мне опорой и как старшая сестра, и как мать. Помогала мне всегда и во всём, чем только могла. Жаль, что она рано умерла. Светлая ей память. Много хорошего сделал для меня и её муж, Дорофейчук Иван Кондратьевич, очень хороший и порядочный человек. Их дочь Людмила окончила физико-математический факультет Брестского государственного педагогического института имени А.С. Пушкина, аспирантуру при Белорусском государственном педагогическом университете имени М. Танка, после окончания которой преподавала в Брестском государственном университете имени А.С. Пушкина на физическом факультете, в настоящее время работает в Брестском областном институте развития образования. Я поступала на филологический факультет Брестского государственного педагогического института имени А.С. Пушкина, но не прошла по конкурсу, поэтому свою жизнь связала с бухгалтерией. Работала бухгалтером по начислению заработной платы на ковровом комбинате, а последние 20 лет – в драматическом театре. Старшая дочь Лилия после окончания Брестского государственного педагогического института имени А.С. Пушкина работает учительницей младших классов в средней школе № 23 г. Бреста. Сын Вячеслав служит старшим участковым инспектором ООПП в Ленинском РОВД г. Бреста, капитан милиции. Муж Владимир еще работает на Брестском электромеханическом заводе. Поступила в школу в 1952 году. Моим первым учителем был Брашко Николай Демидович. Он был хорошим человеком, отличным учителем. Моими любимыми предметами в школе были русский язык и русская литература. Я с благодарностью и теплотой вспоминаю учителей: Шавловскую Марию Петровну и Артемука Семёна Моисеевича, которые преподавали эти предметы. На их уроках я очень внимательно слушала всё то, что они говорили, а многие правила по русскому языку помню до сих пор. С уважением и любовью хочу сказать об учителе немецкого языка Леониде Никитиче Кузавко. Как интересно он вёл уроки! Он очень любил свой предмет, поэтому старался как можно больше нам дать знаний, но однако строго нас и спрашивал. Когда сдавала экзамены в институт по немецкому языку, меня спросили, какую я окончила школу? Получив ответ, сказали: «Все понятно». Нравилась мне учительница химии – Тамара Фёдоровна Панасюк, как она вела урок и поддерживала дисциплину в классе! Так сложилась жизнь, что переехав в Брест на работу, она учила в школе № 1 (сейчас – гимназии № 1) моего сына Вячеслава. Я участвовала в общественной жизни класса и школы, являлась редактором общешкольной газеты «За знание», сатирической газеты «Колючка», участвовала в проведении тематических вечеров, была постоянным читателем Остромечевской сельской библиотеки. В 1962 году окончила школу. Выпуск был небольшой – 11 человек. Жаль, что не осталось фотографии на память. Я уехала в Брест, где живу и по настоящее время с сыном и мужем. Дочь Лилия с сыновьями живет на Вульке. Прочитала замечательную книгу «Остромечево и «остромычивцы» моего земляка И.А. Панасюка. Благодаря этой книге, я узнала много нового, вспомнила то, о чём рассказывали мои родители, старший брат, сёстры. С удовольствием и интересом прочитала воспоминания моих земляков, посмотрела их фотографии. Прочитав эту прекрасную книгу, я как будто вернулась в своё детство, юность, которая безвозвратно осталась в дорогой д. Остромечево. Вспомнила своё детство… Надо было помогать по хозяйству: нарвать «зелья» свиньям, стерню, чтобы в хлеву подстелить, пасти коров, копать картошку. Во время летних каникул мы вместе с соседями Галей Полх и Васей Панасюком шли доить своих коров на пастбище, которое находилось за Ланами, с классом ходила собирать колорадского жука, копать картошку, обрывать и собирать початки кукурузы. За хорошую работу правление колхоза подарило мне школьную форму. Хочу написать о своей семье, своих родственниках, которых называли в деревне «Юльковы», поскольку моего деда по отцовской линии звали Ульян, а по-польски – Юлек. У моего деда Кравчука Ульяна Львовича и бабушки Марии Григорьевны было четыре сына: Василий, Феодосий, Михаил и Фёдор. Жили они в д. Остромечево. Население д. Остромечево в те годы переходило из рук одного помещика-поляка в руки другого. У деда, как единственного сына, было много пахотной земли и пастбище за Ланами, а также сенокос. Но всем сыновьям земли не хватало. И длилось это на протяжении многих лет (с 1921 по 20 сентября 1939 г.). Дядя Михаил уехал в Брест учиться на портного. У него было трое детей: Евгений (умер), Юрий, Татьяна. Сам он работал в швейной мастерской. Там же он обзавёлся семьёй. Один сын ещё живёт. Дядя Фёдор воевал на фронтах Великой Отечественной войны в 1941–1945 гг. У дяди Фёдора двое детей. Дочь Зоя живёт в д. Одрижин Ивановского района, работает терапевтом. Сын Николай живет в Бресте. Дядя Василий и дядя Фёдор работали в послевоенное время в колхозе «Память Ильича». Самый старший – Василий. У дяди Василия было шестеро детей. Николай работал трактористом, а во время войны воевал в танковых войсках, пропал без вести. Уже умерли Сергей и Иван. Сёстры Мария и Анна живут в Бресте, младшая, Валентина, в д. Мощенка Брестского района. Брат Николай живёт в Бресте. Моя мама Евдокия, о которой я всегда вспоминаю с особой теплотой и любовью и о которой хочу написать хоть несколько строчек. Родом она из д. Козловичи, недалеко от д. Выстычи Брестского района. После смерти её мамы, моей бабушки, отец женился на молодой. Мама побывала в 1915–1920 гг. в беженстве, после возвращения из беженства работала служанкой у поляков в г. Бресте. Хозяйка-полька её полюбила, даже, когда мама вышла замуж за отца, приезжала в гости в д. Остромечево. Мама красиво рисовала, помню, сундук был ею разрисован цветами и птицами. Этот талант рисования передался мне, моей дочери, моим внукам. Мама очень любила читать, выписывала газету «Известия», журнал «Здоровье». Когда я или мои сестры приносили книги из библиотеки, она обязательно их читала, с большим интересом рассматривала наши учебники. Читала она, конечно, только по вечерам, когда были сделаны все дела по хозяйству. Она знала очень много созвездий и могла их находить в ночном небе, а также любила наблюдать за полётом комет и спутников. По вечерам мама звала меня и мою сестру Ольгу и показывала нам звёзды и созвездия. Мама аккуратно, красиво шила, вышивала, кое-что у меня осталось на память. Помню, когда она шила, то всегда пела русские песни, которые я хорошо знаю. Мама научила меня игре в шашки. Шашек у нас не было, но она нашла выход. Распилила пустые катушки от ниток. Половину из них раскрасила чёрными чернилами, а другая половина осталась белой. Доску я начертила. Мама рано умерла, в день своего рождения. Больно и сейчас вспоминать, хотя и прошло 43 года, что я не смогла проводить её в последний путь: была с дочерью в роддоме. Мой отец, Феодосий Ульянович, служил в 1920-е годы в польской армии. Женился на моей маме Евдокии Кондратьевне из Козлович. Дедушка с бабушкой были недовольны, что отец женился на сироте, которая не принесла приданого в дом. Мама жила с мачехой, которая не любила её, издевалась, а всё лучшее всегда было родной дочке Раечке. Но спустя некоторое время тот клочок земли, который причитался маме по наследству, купил какой-то хозяин в обмен на тёлочку, и мама её привела в хозяйство деда Ульяна. У отца было 3 брата, о которых я упомянула ранее. Когда летом 1931 года моя мама и тётя Параскева пекли хлеб, искра из дымохода попала на чердак, где лежала солома, начался пожар, который они сами не смогли потушить. Из мужчин дома никого не было, все были в поле, жали рожь. Сгорели дом, сарай, телёнок и всё нажитое. Огонь уничтожил ещё несколько соседских домов и сараев. Хорошо, что коровы и лошади были в это время на пастбище. Семья деда и его сыновей ютилась у родственников, соседей, пока не построили свой дом на Лыщинской дороге, связывающей Остромечево с Лыщицами. Дом построили большой, разделили на две половины: от дороги жила наша семья, со двора – семья дяди Василия. Посадили большой сад: яблони, вишни, сливы, кустарники смородины и крыжовника. Сын дяди Василия Сергей посадил берёзу, на которой позднее висел скворечник, в котором каждой весной поселялась семья скворцов. Дорожка к дому с двух сторон была обсажена черёмухой. После окончания войны мой отец и еще несколько человек (их фамилии я уже не помню) уехали работать в г. Брест. Отец проработал 17 лет плотником на стройках г. Бреста. А мать в это время работала в колхозе д. Остромечево. Хорошо помню, как отец приезжал домой в субботу, а в понедельник утром, в любую погоду, шел пешком к поезду на станцию Лыщицы. Он мне, как самой младшей, всегда привозил гостинец, в то время даже булочка была очень дорога. Но однажды он не успел купить мне ничего. Приехав домой, он в кулек нарвал слив из нашего сада. Сливы свои я, конечно, узнала, но промолчала. Отец великолепно владел польским языком. Он знал на память много стихотворений как на русском, так и на польском языке. Даже когда ему было уже за 80 лет, он всегда к месту приводил цитаты. Помню, когда отец бывал дома, у нас на кухне собирались дядя Фёдор, дядя Василий и наши соседи: Шуляк Константин, Панасюк Игнатий, Мулявко Григорий, Мулявко Ф. Разговаривали, курили. Дядя Фёдор построил дом на Толоччихе. Ему помогал строить мой отец. Посадили большой сад. Однажды, когда отец в субботу приехал из Бреста, как всегда пришли дядя Василий, дядя Фёдор, моя мама говорит отцу: «Поздравь брата, он сегодня расписался с Анной – дочкой Потапа Мисиюка» (тоже нашего соседа). Вдруг кто-то вбежал в дом с криком: «Горит дом Фёдора!». И опять дяде Фёдору спустя некоторое время пришлось строить дом, снова помогал мой отец. Дядю Василия и тётю Прасковью забрал в Брест сын Иван. Там они и умерли. К моему отцу люди часто обращались за помощью: сделать грабли, чтото отремонтировать, запаять кастрюлю и т.д. Несли в ремонт часы: наручные, настенные, будильники. У нас на стене висели красивые большие часы в деревянной оправе. Отец рассказывал, что их ему в мешке принесла одна полька, фамилии ее я не помню. Она уезжала в Польшу, а взамен взяла себе будильник. Эти часы и сейчас находятся в моей семье как реликвия. В последние годы жизни отец был слабый, больной. Он жил у меня, мы не говорили ему, что и дома, и сада нет, чтобы он не расстраивался. А он меня посылал всё съездить за яблоками. Через несколько лет сгорел и дом дяди Фёдора, и его большой сад. Отец после смерти мамы прожил еще 20 лет. Я за ним ухаживала. Он умер в 1987 году в ноябре, а дядя Фёдор – в январе того же года. Всей большой семьёй (родители и старшие дети) работали на своей, «Юльковой» земле. Брат Володя с двоюродными братьями пасли коров на пастбище, на торфяниках, что за Ланами, где летом люди копали для своего хозяйства торф. Напротив нашего дома, через дорогу, жила семья Шуляка Константина и Ольги с дочерью Любовью. Константин первый раз был женат на Нине, родом из д. Щитники. Она очень рано умерла, оставив одиннадцацилетнюю дочку Любу. После этого Константин женился на Ольге, ставшей Любе хорошей матерью, любила её как родную. Рядом с домом Шуляков жили Мисиюки – Потап, его жена Анна, их дети: Нестер, Надежда, Анна, Ольга. Потап был инвалидом Первой мировой войны, получал пенсию. В годы Второй мировой войны, когда немцы вывозили жителей деревни на принудительные работы в Германию, забрали Надежду, она была замужем за моим дядей Фёдором. После Победы Надежда, возвращаясь домой товарняком, сильно замёрзла, простудилась. Когда дядя вернулся с войны, она уже лежала тяжело больной и вскоре умерла. Дядя через некоторое время женился на её младшей сестре Анне, построил дом на Толоччихе, в строительстве которого ему помогали братья – мой отец и дядя Василий. Дядя Михаил помог деньгами, чтобы смогли купить саженцы яблонь. Посадили большой сад. Но не успели дядя Фёдор с женой Анной переселиться в новый дом, как дом сожгли, поэтому они остались жить у Потапа, где и родилась дочь Зоя. Несколько лет спустя, он опять построил на том же месте на Толоччихе дом. Жили, работали в колхозе, родился ещё сын Николай. По соседству стояли дома Хомуков – Никиты и Самуила. Нашими соседями были семьи Полх Василия и Панасюка Игнатия. Дом у них, как и у нас, был на две половины: от дороги жили Полхи, со двора – Панасюки. Полх был женат на сестре Игнатия Надежде. У них было четыре дочки. Со старшей Галей я дружила, часто во время летних каникул ходили на пастбище доить своих коров, иногда с нами ходил и Вася Панасюк. Когда Игнатий вернулся с войны молодым инвалидом (без ноги), он переживал: кто за инвалида пойдёт замуж? Но встретил добрую, хорошую девушку Александру, которую большинство людей называли Шурой, родом она была из соседней д. Рудавец. В их семье родилось трое детей: Василий, Светлана и Лидия. Игнатий занимался шитьём и ремонтом хомутов и упряжи для колхозных лошадей, иногда и мелким ремонтом обуви. Александра ходила на работу в полеводческую бригаду колхоза «Память Ильича». Она была хорошей портнихой, шила даже знаменитые в те годы и столь нужные зимой «бурки». Моя мама часто к ней обращалась, чтобы она что-то пошила ей. Их соседями со стороны деревни была семья Бородей Татьяны, мужа которой расстреляли в 1942 году немцы за связь с партизанами. Семья была многодетная. Татьяна часто приходила к моему отцу с просьбами, чтобы он запаял кастрюлю, сделал грабли или чтото подремонтировал. В кулаке у неё, помню, были деньги, чтобы расплатиться. За это отец её всегда ругал, денег же, конечно, никогда не брал и не только с неё. Люди обращались к нему с разными просьбами, потому что он был хорошим плотником, в Бресте отработал 17 лет на стройке, был часовых дел мастером, ремонтировал часы разных марок, нам ремонтировал обувь. По нашей Лыщинской дороге, ближе к деревне, жили семьи братьев Мулявко. На половине от дороги – Григорий с семьёй, со двора – Фёдор со своей семьёй. Они часто приходили к нам, когда отец на выходные приезжал из Бреста, приходили и другие соседи: Шуляк Константин, Панасюк Игнатий, дяди Василий и Фёдор и другие. Сидели всегда на кухне, курили, вели разговоры на разные темы, о чём-то спорили. Мне нравился Мулявко Григорий, он всегда был спокойным собеседником. Был он хорошим мастером по пошиву и ремонту обуви, не зря в деревне его звали ещё «Швэць». Его сын Владимир дружил с моими родными и двоюродными братьями и сёстрами. Во дворе нашего дома сёстры Нина, Валя и Анна расчищали площадку для танцев, молодёжь собиралась, танцевала под баян Леонида, сына Крысюка Василия. Вдоль стен нашего дома лежал ряд больших круглых камней, служивших скамейками. Почему-то в нашем доме, как ни у кого другого, собирались и старшие соседи, чтобы поговорить, пообщаться на разные темы, и молодёжь, чтобы попеть и потанцевать, пошутить, посмеяться. Из детства мне запомнились морозные снежные зимы. Было очень много снега, по нашей Лыщинской дороге невозможно было проехать: были целые высокие горы снега, поэтому и ездили на санях, машинах за домами, сараями, по полю, там, где не намело столько снега. Ежедневно нужно было расчищать дорожки к дому, сараю от снега, а мне было интересно ходить по ним, а рядом стена из снега в мой рост. Нам, детям, очень нравилось идти в такую зиму в школу по высоким сугробам; в солнечную погоду снег искрился, сверкал на солнце. Часто на деревьях и кустах лежал иней, и ты как будто попадал в сказку. Это и есть незабываемая красота из детства. Весной эти тонны снега таяли, и была уже другая красота, когда текли ручьи талой воды, когда невозможно было перейти канавки, которые тянулись вдоль дороги, а возле Марчуков, в начале деревни, с юго-западного направления, вообще нельзя было перейти без очень высоких резиновых сапог. Собиралась вода в большой ручей и текла на луг, который находился за домами в деревне, он тянулся до Ольшыны, в сторону дороги, ведущей от центра деревни до бывшей усадьбы Пузынов. Возвращаясь в то далёкое детство, вспоминаю тёплые летние дожди с грозами; как после дождя мы, дети, ходили, шлёпали и бегали по лужам босиком, а вода была такая тёплая, светило солнце, в небе висела разноцветная радуга! Красота-то какая!.. Вспоминается одно лето, какой год не помню, когда в течение недели, каждую ночь был сильный дождь с непрекращающимися молнией и громом. И приходила эта туча всегда, как у нас говорили, «из-за Буга», т.е. с западного направления. (Об этом помнят все ныне живущие «остромычивци» до сегодняшнего дня, поскольку такое явление было единственным в нашем детстве. – П.И.). На поле в эту пору за нашим домом стояли снопы сжатой ржи. Иногда молния попадала в эту рожь, и она загоралась. Ночью бывали пожары, сверкала молния, лил дождь – неприятное зрелище, особенно для детей. Тем летом почти вся одежда у людей была сложена в мешки, даже содержимое сундука тоже было в мешках. Спать ночью не ложились, сидели одетыми. Мне, как самой младшей, мама разрешала прилечь одетой, а сама всё выходила во двор и смотрела, не горит ли крыша дома или сарая. Возле огорода Ивана Мулявко был небольшой пруд, на берегу росла красивая большая ива, ветки которой очень низко склонялись над водой, на них мы любили качаться. От этого пруда, мимо большого сада Данилюка Ивана, влево с Лыщинской дороги, шла дорога по Лыпкам в сторону бывшей усадьбы помещиков Пузынов. Возле этого пруда, который почему-то назывался Сыдёк, мы, дети, часто собирались. По вечерам шли к дому Мулявко Марка, на перекрёсток четырёх дорог, встречать своих коров, которые возвращались с пастбища, находившегося за хуторами Ланы. Постоянным пастухом был «дид Васыль». Каждый день по очереди с ним пас коров и один из хозяевов этих коров. Хозяин в этот день и должен был трижды покормить «дида Васыля». В обед ему носили кушать на пастбище, а вечером и утром он, если было недалеко, приходил сам к «очереднику». Помню, в день, когда была наша очередь пасти коров, мама старалась что-то приготовить повкуснее, чтобы хорошо покормить «дида Васыля». К нам на ужин он приходил сам, поскольку жил у Данилюка Ивана, в метрах 300 от нас. На Ланах жили наши однофамильцы Кравчуки (или может быть далёкие родственники, теперь уже никто не объяснит). В детстве мы все пропускали мимо ушей то, о чём рассказывали наши родители, а когда сами доживаем до их возраста, так хочется знать больше о прошлом, но уже нет родителей, родственников, которые могли бы рассказать, объяснить, что к чему. Хорошо знаю, что Кравчук Нина, жена Григория, была нашей крёстной, как в деревне говорили «мамулькой», а Кравчук Евдокия, жена Силуана, – «бабулькой». Брат Володя дружил с Григорием – сыном нашей крёстной, который умер очень молодым. Брат Володя и двоюродный брат Иван дружили с Фёдором, сыном Силуана. Будучи женатыми (жили в Бресте), они встречались семьями, дружба эта продолжалась до самой смерти. На кладбище в Остромечево рядом с могилами моих родителей находятся могилы Кравчука Силуана с женой, сыном, невесткой, Кравчука Григория с женой. На Ланах проживала моя тёзка Кравчук Мария Семёновна, сейчас она живёт в деревне. Здесь же жила семья Панасюка Григория и Анастасии. Старший сын Владимир встречался с моей сестрой Ниной. Панасюк Григорий вернулся с войны инвалидом, он потерял слух. Меня в детстве это удивляло, было очень жаль, что он не слышит и что ему от этого плохо общаться с людьми. О других семьях, живших на Ланах, я уже не помню подробно. От нашего дома в сторону д. Лыщицы стояли дома Шиша Никиты, Шартух Галины, Данилюка Фёдора, Крысюка Василия, Шиша Ивана. В детстве я боялась Шиша Ивана. Он вернулся с войны инвалидом 1-й группы с потерей более 90% зрения. Лицо его было сильно искалечено разрывом немецкой гранаты, он почти не видел, но иногда всё-таки с тростью шёл мимо нашего дома. Когда он медленно шёл, постукивая металлической тростью по земле, я старалась убежать ближе к дому. Дом наш стоял у самой Лыщинской дороги, за сараем тянулось поле, когда-то принадлежавшее «Юльковым» до самой Толоччихи, в конце этого поля стоял дом дяди Фёдора. Я часто ходила к ним туда. Помню, приходила туда Мария, дочка Хомука Никиты, я, двоюродная сестра Зоя, и мы играли в разные игры, иногда даже в карты. Осенью, когда поспевали сливы «венгерки», приносила к ним полные карманы и угощала. В памяти чётко остались самые близкие соседи, с которыми в детстве встречалась каждый день, помню, где стояли их дома, в которых они жили, их детей, с которыми играла, дружила, ходила вместе в школу. Хорошо помню посиделки на кухне, когда в выходной день приезжал отец из Бреста, их разговоры, споры о жизни. Сейчас я часто задаю себе вопрос: как мы, дети, при таком количестве людей учили уроки, отдыхали, читали книги, как мама успевала по хозяйству, готовила кушать? Удивительно, но эти посиделки нам не мешали, а наоборот, было интересно слушать, узнавать что-то новое. Я с такой теплотой вспоминаю этих замечательных соседей-земляков, с которыми наши родители, мои дяди жили в ладу, в согласии, никогда не враждовали, помогали друг другу. Сейчас уже никого из них нет в живых, домов их тоже не осталось. Когда приезжаешь на свою малую родину, то припоминаешь, где какой был хутор, где чьи стояли дома, сады вокруг домов, какие семьи, где жили... Куда ни гляну, вроде вижу дома, а вроде нет, всё незнакомо, стали такими неузнаваемыми, непривычными те места, где мы родились и росли, ходили в школу, играли, где работали наши родители, общались с соседями. Везде чистые поля, нет старых больших деревьев, почему-то спилили ивы и тополя вдоль дороги, которые посадила когда-то молодёжь Остромечево, отрабатывая «шарварок». Нет всеми любимой нашей Ольшины, нет ограды из боярышника и терновника и других ценных и редких пород кустарников и деревьев возле бывшей усадьбы Пузынов, нет того луга за домами в деревне. Я помню, как дети, идя со школы, собирали цветы на этом лугу, как собирали полные карманы вкусных плодов боярышника и тёрна. Остался лишь соседский дом Шуляк Ольги, где она сама одиноко живёт, соседей рядом нет, не с кем поговорить, она уже слабая, больная. Самое страшное, она недавно похоронила свою дочь Любу, хорошо ещё, что есть телефон у неё, я часто звоню ей, чтобы узнать, как она, рассказать ей новости. Когда мы бываем на том месте, где прошло детство, на том поле, что было когда-то «Юльковым», колышется то рожь, то пшеница, то растёт свекла. И так бывает больно и обидно, что нельзя уже никого и ничего вернуть. Да, посёлок Остромечево стоит красивый: красивые жилые дома, магазины, Дворец культуры, школа, Дом ремёсел. Но люди живут там незнакомые, приезжие, чужие. И пусть они простят нас, коренных «остромычивцив», что вспоминаем мы свои старые дома, свои сады с яблонями и черешнями, свои хутора, своих родных и близких, соседей, замечательных земляков, свою школу, пусть не современную, своих любимых учителей. И сама я лично душой и сердцем там, в старом Остромечево, со своими дорогими земляками. Когда писала эти воспоминания, я как будто побывала там – в далёком незабываемом детстве, как будто встретилась со своими учителями, одноклассниками, своими старшими земляками, побывала в школе, вспомнила свой дом, большой цветущий сад, палисадник с цветущими кустами пионов. Возле дома росли кусты черемухи. Какая красота была весной! У меня была любимая старая береза со скворечником. На стволе остались следы от топора – немцы хотели срубить ее. И все это: дом, сарай, сад, другие деревья – срубили, сожгли. В конце я хочу выразить огромную благодарность от себя и от всех земляков составителю этой замечательной, прекрасной книги, нашему земляку Ивану Алексеевичу Панасюку. Огромное спасибо за его любовь и память к нашей малой родине – д. Остромечево и её землякам. Живя далеко от д. Остромечево, он душой и сердцем привязан к этому родному месту. С искренним уважением и добрыми пожеланиями к моим землякам, P.S. Мария Феодосьевна 2 ноября 2018 года ушла в мир вечный. | ||||||